блеска в глазах, что не были её собственными. Словно они проникали в самую её сущность, вырывая из неё что-то, что она так долго пыталась скрыть.
– Что это значит? Кто исчезнет? – её голос дрогнул, как струна, которую пытались натянуть до предела, но она сдерживала себя, стараясь говорить твёрдо, не выдать страха, который охватывал её изнутри. Голова кружилась от этого разговора, от необъяснимой тревоги, что всё больше заполняла комнату. Всё, что она знала, казалось недостаточным, чтобы понять происходящее.
– Те, кого не успеешь удержать. Те, кто связаны с тобой. А затем исчезнешь и ты. – Голос отражения стал ещё холоднее, и его слова, как льдинки, проникали в её сердце, заставляя всё внутри сжиматься от ужаса. Этот ответ был не просто предостережением – это была судьба, запечатлённая в их взгляде, в его холодной уверенности.
В этот момент зеркало словно ожило, потускнело, и его поверхность, казавшаяся ранее идеальной и безупречной, покрылась инеем, как будто сам воздух вокруг сгустился и замёрз. Рябь прокатилась по стеклу, и Кайя инстинктивно отступила, чувствуя, как каждый волосок на её теле встаёт дыбом. И вот, так же внезапно, как и появилось это изменение, всё снова стало как прежде – зеркало вернуло свою привычную гладкость, а отражение вернуло тусклую, обыденную форму. Но что-то в нём изменилось. Оно стало тем, что было всегда, но с лёгким оттенком тревоги.
Кайя вглядывалась в своё лицо, и, несмотря на то, что оно выглядело растерянным и испуганным, она не могла не почувствовать, как его выражение как бы следовало за её собственными движениями, подражая ей, но в то же время не отдавая отчёт в том, что происходит. Это не было просто зеркалом – это было что-то гораздо более опасное и непредсказуемое. Она провела рукой по лицу, как будто пытаясь убедиться, что это была реальность, а не сон, и ощутила на коже холод, как если бы она коснулась чего-то давно забытого и чуждого. Но всё было на месте. Только тишина оставалась звенящей и напряжённой, и даже вдыхаемый воздух казался чуждым.
Внезапно за её спиной раздался шум, и Кайя резко обернулась. Этот звук был неожиданным, как будто стены комнаты сами выдохнули. На пороге стоял Эмрик, её младший брат, с удивлением и тревогой на лице. Он держал в руках деревянный талисман, тот самый, который она вырезала для него несколько месяцев назад, и его рука дрожала, словно её собственный страх перед чем-то невидимым передавался ему.
Его глаза были широко распахнуты, как у испуганного животного, застывшего в момент опасности. Он наблюдал за ней, за тем, что происходило, и казалось, что он уже чувствовал, что что-то неизбежное вступило в их мир.
– Ты говорила с зеркалом? – спросил он, понижая голос, словно боялся, что кто-то может подслушать. Словно в его вопросе скрывалась не только тревога, но и нечто большее – желание понять, что происходит, но одновременно опасение, что узнать правду может быть опасно.
Кайя чуть не потеряла дар речи, её сердце затрепетало в груди, как птица в клетке. Она подошла ближе к нему, но вместо