маневр по шкале от нуля до засранца.
– Я ничего не делаю, – говорю, защищаясь, на всякий случай прижимая свой рюкзак к груди.
– Не играй со мной, Наоми. Ты не споришь, не обзываешь меня и вообще ведешь себя не как обычно, засиживаешься допоздна, чего ты добиваешься?
Его ноздри раздуваются, пока он нависает над центральной панелью, разделяющей нас, это первый раз, когда я вижу его выбитым из колеи. Не могу сказать, что это мне не нравится, скорее наоборот, но я не ожидала, что мое бездействие окажет больше эффекта, чем борьба и придирки.
– Я просто хочу домой, вот и все. – У меня не осталось сил на борьбу и споры.
Выражение лица Линкольна сменяется с озлобленно-недоуменного на обеспокоенное, но это исчезает так же быстро, как возникла вся эта странная вспышка.
Он снова заводит мотор, и я обнимаю рюкзак – единственный доступный источник объятий. Может быть, мне завести щенка или кошку, чтобы, приходя домой, не чувствовать этого жуткого одиночества? Интересно, что сейчас делает Воин? Ушел ли он домой давным-давно или тоже остался в «Стиксе», чтобы побороть своих демонов? Он одинок или кто-то ждет его дома? Зеваю, размышляя о случайном незнакомце и почти проваливаясь в сон.
– Завтра ты получишь задание, – внезапно говорит Линкольн, и я перевожу взгляд на него, изучая суровый профиль. Он упрямо смотрит на дорогу, заезжая на мою улицу.
– Что заставило тебя передумать? – Мне действительно хочется знать, потому что ощущение маленькой победы неполноценно без понимания причины.
Машина останавливается, и Линкольн поворачивается ко мне лицом, наши глаза встречаются, он глубоко вздыхает.
– Доброй ночи, Наоми, – говорит он, и я разочарованно кричу в своей голове.
– Сладких снов, Ботаник. – Невинный протест, прежде чем покидаю уютный салон его машины под звуки рок-баллады, слова которой так и крутятся в голове, пока я не засыпаю в своей кровати, не пролив ни одной слезинки и впервые за годы не думая о людях, причинивших мне боль.
Линкольн
Мне нужно было уйти, как только я увидел свечение, манящее призывом сквозь жалюзи ее кабинета. Но, будучи боссом Наоми, я прекрасно знал, что большую часть ее работы можно было завершить еще к обеду. На котором она, кстати, так и не появилась. За весь день ни разу она не вышла, и я продолжал снова и снова спрашивать себя, почему мне не плевать.
Ответов, которые приходили, было много, и все они пугали меня до чертиков, а я уж было решил, что ничего в этой жизни не боюсь с тех пор, как научился отличать прошлое от настоящего, заперев свои страхи под замок. Но знание того, что Наоми, вероятно, не позаботилась о том, чтобы захватить с собой еду и прикончить ее в своем кабинете, почему-то тревожило мои внутренности. Я даже совершил величайшую в мире глупость, позвонив Элси и попросив ее принести что-нибудь съедобное, зная, что она не оставит без внимания подругу и первым делом завалит ее стол всякой выпечкой. Но Элси была занята со свадебным организатором, и я грязно