самой чудовищной стороной личности Генриетты.
Но это вовсе не значит, что я не приду за ней, когда закончу с остальными.
Переключив экран, я оставляю трансляцию с камеры в ее доме болтаться в углу монитора и снова открываю поле для ввода поискового запроса в даркнете. Вот уже несколько месяцев я безуспешно пытаюсь найти хоть какие-то зацепки, но все, что получаю, – старые файлы и фотографии, которые предпочла бы стереть из памяти.
Вот, пятнадцатилетняя, я стою, облаченная в небесно-голубое платье, расшитое бисером, мои волосы еще длинные и спадают на плечи мягкими волнами, и на моих губах играет одна из тех редких улыбок, которые не продиктованы ничьими наставлениями. Ким и Руми рядом со мной такие же красивые и смеющиеся над чем-то, что говорил фотограф. Но ему было не обязательно заставлять нас улыбаться, мы были так счастливы в своем неведении, верили, что настоящие ужасы позади.
Я изучаю лица тех, кто стоит позади нас, и подавляю желание распечатать фото, чтобы выжечь им глаза, всем семерым. Но это не потушит пожар у меня внутри и не сотрет воспоминания. Ничто не поможет, даже моя месть в конечном итоге рискует закончиться чувством опустошения, но я все равно сделаю то, что задумала, потому что в противном случае это будет съедать меня до конца дней.
Дверь в мой кабинет резко распахивается, и на пороге появляется высокая фигура с растрепанными светлыми волосами, красные глаза изучают меня меньше пары секунд.
– Что ты здесь делаешь?
Один нелепый вопрос оставляет меня застигнутой врасплох, в основном потому, что на моем языке вертится точно такой же, учитывая, что перевалило за полночь и в офисе уже не должно быть людей.
– Это мой кабинет, – говорю, выгибая бровь.
Линкольн делает шаг к моему столу, и холод пробегает по спине. Если брошусь стучать по клавиатуре, закрывая окна, он поймет, что я не просто так задержалась, но, если продолжу сидеть здесь, рано или поздно он увидит, над чем я в действительности «работаю».
Еще один шаг.
– Уже поздно.
– Ты такой наблюдательный.
– Рабочий день окончен, отправляйся домой, Наоми. Мне нужны продуктивные сотрудники, а не подобие зомби.
– Мило, что ты заботишься о своих кадрах, но я не стреляю в людей и не занимаюсь ничем важным, так что недосып никак не повлияет на мою способность раскладывать пасьянсы.
В основном за меня говорит обида, я знаю, что это с его подачи Уэйд не дает мне настоящих заданий.
– Пока что ты только и делаешь, что споришь как капризный ребенок, докажи, что достаточно взрослая для серьезной работы.
«Я могу показать тебе, как засунуть свое эго себе в задницу», – фраза, которую не говорю вслух.
Он облокачивается на стол, нависая над монитором, и мое сердце почти выпрыгивает из груди. Взгляд Линкольна пробегает по моей шее, останавливаясь на точке пульса, я пытаюсь дышать ровнее, скрывая свое волнение.
– Знаешь, думаю, ты прав, –