встревожила Антона и Антонину. Сыновья Надежды повырастали и разъехались в разные концы от родительского дома, кто в поисках работы, кто на учёбу. Мужа схоронила. Осталась совершенно одна. Вот и приехала получить от матери согласие на переезд к ней. В разговоре с дочерью Елена Михайловна ни словом не обмолвилась о конфликте с сыном. Согласившись жить с ней, начала потихоньку собираться в путь-дорогу…
Из-за длинной песчаной косы тёмной реки вниз по течению быстро приближался белый теплоход.
Подойдя к Антону, Елена Михайловна отвела его в сторонку.
– Ну вот и всё, дорогой сынок. Пришла пора прощаться. Чувствую, что больше не увижу тебя.
От этих слов матери у Антона по всему телу пробежала дрожь.
– Да что ты говоришь такое, мама! Поживешь у Надежды, успокоишь её и вернёшься домой.
Художник Мусин Ирик
Елена Михайловна коснулась морщинистыми холодными ладонями лица сына и пристально посмотрела в глаза. Медленно перевела взгляд на лоб, седеющие виски, подбородок с глубокой ямочкой. Коснувшись руками Антоновых плеч, уронила голову на его грудь. Тихо заплакала.
– Прости меня, окаянную, что исковеркала жизнь твою, – шептала мать. Ноги не держали. Елена Михайловна начала медленно сползать по телу сына.
Антон крепко прижал её к себе, не позволив упасть.
– Мама, мама!.. Успокойся!.. Всё будет хорошо!.. Ты вернёшься, ты обязательно вернёшься!..
Мертвенно бледное лицо матери выражало глубокую скорбь. Она уже не плакала, продолжала тихо говорить, глядя в повлажневшие глаза растерянного испуганного сына.
– Так всем будет лучше. Я ведь, как клещ, присосалась к тебе. Не давала продыху… И с Клавдией разлучила тебя, и со второй женой из-за меня у тебя разлады. Не обижай её, Антонину. Она у тебя хорошая. Переживает за тебя. И хозяйка, каких немного встретишь. И с детьми будь не так строг. Поласковей будь с ними, повнимательней. Им нужен пример. С кого ж им брать пример-то, как не с вас, родителей. Они повырастают, и у них тоже будут детки. Род-то крепить нужно, а иначе беда – сгинет кореневский род. Слышишь?
– Слышу, мама… И ты прости меня за моё бессердечие, за всё прости.
– Ну вот и хорошо, – Елена Михайловна улыбнулась и сухими губами коснулась сыновней щеки, – Долгие проводы – лишние слёзы… А вот и кораблик наш поспел!
Теплоход плавно взрезал носом влажный песок. Расторопный матрос опустил сходни, по которым спустились несколько прибывших в посёлок пассажиров.
Антон с Толей внесли на верхнюю палубу сундук, граммофон и пару узлов.
Елена Михайловна поочерёдно попрощалась со всеми провожающими, обняв и поцеловав каждого. Подойдя к Мише, вынула из-за пазухи завязанный в узелок платочек. Развязав его, вложила в маленькую ладонь внука золотой крестик. Обняв его, поцеловала в темечко. Перекрестив, с тёплой улыбкой вымолвила: «Пусть хранит тебя Господь, любимый мой