напился сурьи. Что будет, если глотнуть зелье непосредственно из фляги представить сложно. Наверное, впадешь в безумие берсерка и, исчерпав все жизненные силы, тоже помрешь, как это случалось во время амока у солдат Индокитая. Арийские воины перед битвой пили сому, высоко ценя спокойствие и здравый смысл.
Обе чашки были липкими и пахли по-разному. Следовало их, в дальнейшем, помыть. Есть же здесь где-нибудь колодец?
Увязка с продуктами совершенно умилила. Все это ощутимо отдавало теплом рук тех, кто готовил. Представлялись они добрыми и таинственными, одеждой и манерой себя вести похожими на Сара. Но сама по себе еда была совершенно не оригинальна. В общем, все это можно было назвать архетипическим набором путешественника. Проще – фастфудом. Если долго ходить и бегать, или вот таким, как этот Сар, рукомашеством заниматься – не растолстеешь.
Жесткие лепешки, не толстые и не тонкие, чем-то похожие на питу, только из очень грубой муки, полголовы твердого, потрескавшегося сыра с поверхностью неровной и шероховатой, как у творога, сакраментальная луковица, небольшая деревянная солонка и какие-то рыжие корнеплоды, напоминавшие репу и редьку одновременно. Вот так небогато.
О гигиене местный народ заботился и имел привычку упаковывать еду в небольшие холщевые тряпицы. Если четырнадцать колен так делали, то и тебе судьба. Но уважение внушает. В конечном итоге, как человек относится к еде, так подходит и к себе. Трепетно, стало быть. На фоне умиления мелькала мысль, что о гигиене народ Сара понятие имеет, а, может, исходит из доктрины энергетической чистоты пищи, как еврейский кашрут. Салфетки были не просто тряпицами, их покрывал густой орнамент. Такие, кто их знает, рушники…
Изучая далее саров багаж, можно было найти еще много удивительных предметов. Но о них сложно говорить и даже непонятно, что думать. Потому что одни – назначения такого, неясного, а другие даже напугать могли.
К непонятным относились разнообразные мелкие предметы, которые для украшений крупноваты, а для бытовых нужд как-то неудобны, даже непредставимы… Вот, для чего мог пригодиться металлический шарик величиной с мяч для пинг-понга, богато украшенный чеканкой, с рядом небольших круглых выступов по экватору? А костяной цилиндрик, в тонких серебряных накладках? Последний, впрочем, мог быть волшебной палочкой. К пугающим относилось, например, такое украшение. Небольшой мешочек в виде ладанки, с прозрачным плоским сосудом внутри. В сосуде – высушенный человеческий палец и несколько гнилых зубов. Кому это могло принадлежать, и какое имело значение? Задумываться, признаться, не хотелось.
Она аккуратно сложила вещи в сумку, примерно, как лежали. Только чакра с поясом и еда остались на столе.
А за стенами избушки жил лес… И будил много потаенных неясных чувств и стремлений. Странно даже откуда такое бралось. Бежать, например, раскинув руки, мимо этих сине-зеленых стволов и орать что есть мочи… Был