не может отказать себе в удовольствии вытаскивать из воды беспрестанно лезущих на крючок обалдевших от голода карасей.
Как-то Алекс Паниковски обнаружил, что содержание находящихся на связи агентов перекрыло лимит отпущенных на них Центром материальных средств. Выход из создавшегося затруднения был сразу найден: он предложил шефу на целый порядок сократить размеры содержания каждого отдельно завербованного агента. После этого российский агент стал стоить «фирме» дешевле африканского.
Цена агента в конечном итоге определяется уровнем экономического и социального развития страны его гражданства. Если в какой-нибудь Бельгии или Норвегии за копию протокола правительственного заседания ЦРУ, к примеру, надо выложить миллион «баксов», то в России на приобретение аналогичного документа хватит и трёх – от силы пяти – тысяч «зелёненьких». Так что разведка в Московии, как и экономика, должна была стать и стала экономной.
Чего нельзя было сказать о жилье для разведчика Паниковски. Аренда квартир в русской столице обходилась дороже, чем в какой-нибудь Швеции или Швейцарии. Диспаритет с Западом по уровню доходов русские, по всей видимости, решили компенсировать неимоверно высокими ценами за своё приватизированное или всё ещё находящееся в муниципальном владении жильё. По приезде в Москву УПДК – Управление по обслуживанию дипломатического корпуса – предложило Паниковски несколько вариантов, но кто-то из коллег посоветовал ему от них отказаться, потому что УПДК считалось неофициальным филиалом КГБ, а теперь – то ли ФСК, то ли ФСБ. Снимать квартиру в центре внимания мировой общественности не очень-то хотелось.
– Безопаснее и дешевле снять квартиру частным образом, – сказал коллега. – Московиты готовы жить хоть в шалаше, лишь бы сдать свою квартиру в аренду иностранцу.
Скоро такая квартира на Тверской улице была найдена. Правда, за трёхкомнатное жильё общей площадью в шестьдесят квадратов владелец Треухов запросил две тысячи долларов в месяц, но вид из спальни на исторические стены Кремля примирил Паниковски с квартплатой. Он внёс предоплату за квартиру на личный счёт Треухова в банке «МММ» и въехал в неё жить.
Треухов сдал своё жилье американцу на два года, а сам с женой и двумя детьми снял две комнаты в Химках у слесаря Хрусталёва с видом, правда, на бетонный забор, но счастливое предвкушение накопить деньжат для учёбы сынка в престижном лицее и покупки дачи в Валентиновке примирили бывшего сотрудника Госплана с этим неудобством. Хрусталёв же с Люськой и двумя пацанами перебрался в ближайшую деревню Надрываловку, мечтая о том, как на вырученные от сдачи квартиры деньги приобрести первую модель «Запорожца» и ездить на нём рыбачить на Истринское водохранилище.
В Надрываловке Хрусталёвы определились на жильё к вдове Мочалкиной, у которой был один-разъединственный сын, да и тот обретался, неизвестно