не то, не то…
Огонь сжёвывает листок, с интересом читает:
– Очень… очень вкусно… а что было дальше?
– Сейчас, сейчас, – книга задумывается.
– Да-да, жду с нетерпением, мне очень… очень… вку… м-м-м… интересно… А две половинки разбитого орешка встретятся? Так хочу, чтобы они встретились…
– …не обращайте внимания, – шепчет мне пальто, обнимает меня еще крепче, – тут все… гхм… странные…
– Да?
– Ага… вот здесь у нас живут сумерки, которые не могут понять, утренние они или вечерние, им все время кажется то так, то эдак…
– Не понимаю… для этого же достаточно просто подождать дня… или ночи…
– Да в том-то и дело, что у сумерек нет ни дня, ни ночи, ничего нет, они же не здесь…
– Не здесь?
– Не на этой планете… А та планета, она застыла перед своим солнцем, на одной половине день, на второй ночь, а между ними… а вот кто между ними? Вот сумерки и мучаются, не знают, утро они или вечер… Вы их не спрашивайте, для них это больная тема, сегодня вот опять будут капли пить…
– Вот как…
…кроме утренне-вечерних сумерек и книги у камина, в доме жила игральная кость, которая все пыталась найти свой скелет, ведь если она кость, значит, должен быть скелет, из которого она, эта кость, выпала, – вот она и открывает все шкафы, скелет же должен быть в шкафу, и ищет, не завалялся ли там какой-нибудь скелет. Ловец призраков сказал, что скелеты нужно искать в земле на кладбище – игральная кость подняла ловца на смех, в какой еще земле, выдумал тоже…
Ловец призраков тоже представлял собой интересное зрелище – он был уверен, что попал в дом с привидениями, он искал их своими причудливыми приборами, он уверял всех, что да-да, вот, смотрите на стрелку, она зашкаливает, зашкаливает, понимаете, значит, где-то здесь… Вы на него не обращайте внимания, говорило мне пальто, он умер тридцать лет назад, с тех пор так и мается со своими искателями, ищет призрака, которого показывает стрелка, но не может или не хочет посмотреть на самого себя…
На чердаке дома жил дождь, – он просачивался сквозь дырявую крышу, для него ставили тазы и ведра, в которых он уютно сворачивался калачиком и засыпал.
Еще в одной комнате жило время, выпавшее из часов – видите ли, когда часы останавливаются, время из них выпадает – а эти часы-луковица попали под поезд, и остановились навсегда. Вот время и скиталось из ниоткуда в никуда, изредка находя приют в старом доме.
Дом в первый же вечер рассказал мне, что построен еще в четырнадцатом веке – я смотрел на относительно новые кирпичи и материалы, появившиеся лет двадцать назад, и понимающе кивал, да, да, да, разумеется. Еще дом признался мне, что частенько уходит куда-нибудь побродить по городу – потому что ему нравится возвращаться домой.
– …так вы кого-нибудь подозреваете? – не унималось пальто, которому так понравилось меня обнимать.
– В чем?
– Да в краже, в краже!
– А что… что украли, вы мне, наконец, скажете?
– Да