давая себе мгновение, чтобы сосредоточиться. Воздух в избе наполнился её размеренным дыханием. Аня открыла глаза, и её взгляд стал твёрдым, уверенным. Она начала заново, но на этот раз её движения были медленными и осознанными. Она прислушивалась не только к звуку измельчения травы или к тому, как смешиваются ингредиенты, но и к тому, как энергия будто пульсировала вокруг неё, впитываясь в смесь.
Руки двигались уверенно, словно знали путь, который ей ещё предстояло понять. Когда она наконец закончила, перед ней на ладони лежала крошечная пилюля – золотисто-жёлтая, с мягким блеском, словно впитавшая в себя тепло солнечного света.
Аня смотрела на неё, как на нечто священное. Её сердце забилось чаще. Она ощутила странную смесь гордости, облегчения и тревоги. Эта пилюля была не просто результатом её усилий – она стала символом её решимости и, возможно, ключом к её будущему.
– Я сделала это… – прошептала она, боясь разрушить магию этого момента.
Её голос затерялся в тишине, а огонь в очаге, казалось, вспыхнул чуть ярче, словно приветствуя её успех.
Ночь давно окутала избу, а за окнами дождь продолжал барабанить, словно напоминая, что время идёт.
В воздухе стояла тяжёлая тишина, нарушаемая только потрескиванием огня в очаге. Аня сидела на полу, сжав колени и глядя на крошечную пилюлю, лежащую на её ладони.
– Я могу умереть, – сказала она вслух. Её голос прозвучал глухо, как будто не принадлежал ей.
Её пальцы дрожали, сжимая пилюлю. В памяти всплыл рецепт, тот зловещий постскриптум, написанный угловатым, резким почерком: "Эти пилюли подходят лишь тем, кто обладает сильной магической базой. Без этого их употребление ведёт к неминуемой гибели."
"Сильная магическая база…" – слова крутились в голове, как заклинание. – "Что это значит? У меня её нет. Или есть? Как я узнаю, если не попробую?"
Её дыхание участилось, сердце билось так, будто хотело вырваться из груди. Аня зажмурилась, стараясь унять трепещущие мысли. Но чем больше она пыталась себя успокоить, тем громче становился её внутренний голос: "Если я не сделаю этого, он прогонит меня. Или, что ещё хуже, посчитает бесполезной."
Она смахнула ладонью подступившие слёзы и прижала пилюлю к губам. Рука слегка дрожала.
– Пожалуйста, пусть это сработает, – прошептала она и, не давая себе времени на раздумья, проглотила её.
Первые секунды ничего не происходило. Она продолжала сидеть на полу, напряжённо глядя на свои руки, словно ожидала, что они начнут светиться. В избе было тихо, слишком тихо, и эта тишина давила на неё больше, чем ожидание.
Но затем её тело охватило тепло. Сначала лёгкое, как прикосновение солнца, но уже через мгновение оно стало стремительно нарастать. Тепло превратилось в жар, и Аня почувствовала, будто её кровь начинает закипать.
– Что… что происходит? – прошептала она, хватаясь за грудь, её голос сорвался в хрип.
Жар превратился в огонь, который выжигал её изнутри. Казалось, что вены горят, мышцы сжимаются в судороге, а лёгкие отказываются