несколько раз этот апельсин в руке. Он даже обрадовался, что придет к Рыбису не с пустыми руками. Потом подошел к велосипеду, поставил его на колеса.
– Первый раз вижу, что человек падает с велосипеда и не получает при этом ни царапины! – высказал он вслух. Затем, не спеша, влез на седло и медленно покатил дальше.
***
Он ожидал, что его не пустят и уже нахохлился, чтобы поругаться с пожилой медсестрой, но та почему-то не стала возражать и даже проводила на второй этаж, прямо к палате Рыбиса. Юный тихонько открыл дверь и вошел.
Рыбис лежал в палате один, в старй пижаме, безучастно уставившись в потолок. При появлении друга бесцветная физиономия его немного расцвела.
– Юный! Как хорошо, что ты пришел! – и голос его звучал уныло, не то что раньше.
– Аааа! Вот ты где зашхерился! А я тебя нашел! Ты чо, внатуре, заболел?
– Хуже, Юный, хуже. Я… я умираю.
– Чо ты гонишь! – вскричал Юный. – Колес, наверное, наглотался, а теперь пургу всякую метешь!
– Нет, – вяло возразил Рыбис.
– Чо нет? Я знаю, тут паркопан выдают и седуксен. Это же колеса, от них крыша едет. Ты чо, паркопана наглотался?
– Ничего я не наглотался. Мне и глотать вообще трудно. Я и хавать ничего не могу. Видишь, какой худой стал. Что ни поем, все обратно идет.
– Да ладно, это пройдет, – успокаивал его Юный, – Помнишь, когда я водкой траванулся, тоже две недели хавать не мог. Это потому что водка левая была.
– Дело не в водке, Юный. Позавчера тут один хирург приходил… осматривал меня. И там стучал и здесь стучал, и двумя пальцами меня в живот ширял, а потом еще и в рот заглядывал.
– Ну и чо?
– А потом диагноз на двух листах написал. Моя биография короче, чем мой диагноз.
– И чо он сказал?
– В том-то и дело, что ничего не сказал. А я знаю.
– Чо ты знаешь?
– Я уже тебе сказал.
– Опять ты гонишь! Чо за дела? Я сюда зачем пришел? Мне там скучно одному на углу, понимаешь? А ты тут лежишь и моросишь… Ты, а может, я за бутылкой сгоняю? Я резко найду, я ж на велосипеде! Мне Пала дал.
– Не нужно никакой бутылки, – Рыбис попытался встать.
Он был настолько слаб, что даже этого не смог сделать самостоятельно. Юный помог ему сесть на кровати, сам сел на стул.
– Лучше знаешь что, Юный? – спросил Рыбис.
– Что?
– Лучше принеси мне бумагу и ручку.
– Зачем тебе, в натуре?
– Принеси.
– Ну, хорошо. Посиди тут, я быстро.
Через пару минут Юный вернулся с двумя листами бумаги и ручкой, которые одолжил у медсестры. Он положил все это на тумбочку, а тумбочку подтянул к кровати, поближе к Рыбису.
– Чо ты хочешь? А? Зачем тебе?
– Ты хоть раз получал письмо, Юный? – слабо улыбнулся Рыбис.
– Письмо?