воскликнула Вайолет, сразу похорошев. – Это просто… Боже, да ведь это настоящий триумф! Тебе есть чем гордиться. Нет, правда.
– Одна кружка пошла за целых двадцать пять долларов, – похвастала Ханна.
Джону бросило в жар.
– Здорово, – прокомментировала Вайолет. – Чудесно. А еще остались? В смысле, я бы тоже хотела купить кружку.
Ханна смутилась. Напрасно Джона засматривал ей в лицо, искал подсказки – ему-то как себя вести?
– Да, остались. Несколько штук. Джона, мы ведь можем выбрать кружку для Вайолет? – Следующая фраза предназначалась уже непосредственно Вайолет. – Изнывать без кофеина нам не грозит. Джона снабдил нас кружками на всю оставшуюся жизнь.
Не добавила существенное уточнение: «Оставшуюся до отъезда в Эквадор». Джона очень сомневался, что кружки отправятся на новое место жительства. Ханна с Терренсом выставили свой дом на Висконсин-авеню на продажу и устроили аукцион для всех вещей, которые Ханна не удостоила характеристики «предмет абсолютной необходимости».
– Пойди, дружок, выбери для Вайолет кружку.
Втайне радуясь, что можно встать из-за стола, Джона шагнул к кухонному шкафу, где хранились его произведения. Из красной кружки пьет кофе Терренс. Ханне нравится лиловая – подарок ко Дню матери. Любую из оставшихся можно отдать Вайолет, но Джона, хоть режь, не представляет ее прихлебывающей утренний кофеек из такой вот посудины. В конце концов он выбрал темно-зеленую с трещинкой на ободке.
– Вау, – выдала Вайолет. Кружку она взяла как предмет, прибывший из зоны радиационного заражения. – Только… мне, право, неудобно. Давайте я хотя бы… Вот, сейчас…
В ее руках материализовался бумажник. Секунду спустя на столе очутились две двадцатидолларовые купюры, которые Вайолет подвинула в сторону Джоны. Он взглянул на Ханну: подскажи, что делать? Ханна смотрела на деньги с выражением тоски и отвращения. И Джона тоже на них уставился. Определенно, момент из тех, что Ханна называет «поворотными». От Джоны ждут единственно правильного решения. Сорок баксов – крупная сумма. Вайолет, судя по побрякушкам, сказочно богата. Для нее с такими деньгами расстаться – пустяк. В Ханниных глазах, конечно, не оправдание. А Джона вот взял да и сунул деньги в карман худи, еще и спасибо сказал.
Завтра же деньги будут на личном счету Джоны, открытом для него Терренсом, в его фонде «на случай чрезвычайных ситуаций». Фраза Джоне нравилась: заверение, что не все ситуации в его жизни – чрезвычайные. Что эти 326 баксов (теперь уже 366) – они вроде портала в другой мир. Где скудость Джониной жизни не так в глаза бросается.
– Это тебе спасибо. – Вайолет потрогала кружку. Пальцы у нее дрожали. Под лампочкой потолочного вентилятора блики на зеленой глазури конвульсировали подобно эпилептикам. – Какая красота!
Он не мог взглянуть на Ханну, встретить это ее особое выражение лица, и полез в другой шкаф – за цельнозерновыми крекерами.
Ханна мужественно выждала целую минуту.
– Почему бы вам, Вайолет, о себе немного не рассказать?
– Что