больше, чем отец может представить, подумал Реборн. Когда он окончательно покинет Глаэкор, это станет особенно заметно – король отдавал больше предпочтение силе, чем стратегии. Он принимал как данность рассудительность сына, которая сдерживала его порой слишком гневный нрав. Теперь сдерживать его будет некому и Глаэкор вспомнит былые времена.
– Я подумываю над Верданом Торелли. Знаю его много лет, на войне шли бок о бок. Он надежен.
– А, этот хрыч глазастый, – Бернад одобрительно кивнул вставшему рядом Реборну, – Только гляди, чтоб он на старости лет снова не ускакал куда-нибудь к скалам глушить своих ящериц.
– Для этого нужны не только глаза, но и пальцы. А у него их не так много. К тому же, он всегда боялся не исполнить свой долг.
– Жену он свою боялся, а не неисполнения долга. Скверная была бабенка. И дочки его такие же. На его месте я сбежал бы раньше, – Бернад ударил по теплеющему мрамору парапета, уже впитавшего первые лучи солнца, – Так! До праздника пшеничной весны меньше двух недель. Нужно все подготовить, – и нахмурился, будто силясь вспомнить что-то важное, – Ах, да. И еще оповестить об этом принцессу Исбэль.
Глава 10. Семь вздохов
«А я ведь любила тебя, Дорвуд. Помнишь, как мы сбегали в горы по утрам? Ты трещал морозными корками льда, а я рисовала снежные пики в своих взглядах. Все говорят, что я колдунья. Но приворожил меня ты. Ты первый! Мне казалось, ты тоже любил… Правда? Или это была всего лишь пыль? Обещают, срок ворожбы семь лет, но все разрушилось за семь вздохов. Первый вздох случился, когда ты увидел Абиэль. Второй, когда разрушил колдовскую связь. Третий, когда сошли лавины в моих глазах… Четвертый, когда сердце мое треснуло от боли. Пятый, когда ты иссушил мою душу. Шестой, когда поселил в сердце месть. А седьмой, когда я прокляла тебя и твою семью. Долги нужно отдавать – кровью, болью! Неужели твоя любовь к Абиэль настолько сильна? Неужели она того стоит?! Ты женился на пшеничную весну. Думаешь, это праздник жизни? Теперь это станет праздником смерти! Ни одна из твоих дочерей не познает любви. Никогда не сможет поцеловать собственного ребенка. Семь вздохов… Семь вздохов разрушили мою жизнь, семь вздохов разрушат жизнь твоих дочерей! Любой, кто прикоснется к ним дольше, чем на семь вздохов, сгинет! Да иссушится жизнь мужей, захотевших взять их в жены ровно так же, как ты иссушил мою душу. Растоптал мою любовь… Дочери утонут слезах так же, как я тонула. У меня не осталось слез! Семь вздохов – мой приговор. Никто не сможет разрушить эту связь».
Никто, кроме Богов.
«Когда мертвец сядет на трон, пламя раскалит сталь докрасна, время обратится вспять и мертвые восстанут, пойдут за своим королем и обратятся в живых», – Исбэль вздрогнула и проснулась.
Какая глупость. Опять эти письмена на снегу… на песке… некоторые даже говорили, что замечали непонятные символы в небе.
Это случалось каждый раз, когда у принцессы умирал жених или муж. Почти никто не умел читать, поэтому все пугались этих знамений. Буквы светились плавленым золотом, Исбэль видела своими глазами одно