ладно тебе, Энни!»
«Иди спать под одеяло!»
Снова ропот мужских голосов заглушил уменьшающийся хор; и поскольку полицейский не проявил никакого желания продолжать спор с торжествующей головой хозяйки, меньшие головы постепенно отступили, и небольшая толпа, собравшаяся на белом вычищенном пороге, начала расползаться. Дусбелл увидела своего мужа в редеющей группе, и мерцание света высветило его. Он разговаривал с полицейским, который стоял рядом с ним, покачиваясь, скрестив руки на груди.
«Здравый смысл, Новелло», – пробормотала миссис Маркхэм, наблюдая за ними. «Пьяный или трезвый, менеджер есть менеджер. Держу пари, что он приведет его сюда. Мне лучше что-нибудь надеть».
Она вернулась в комнату и с быстротой профессионала за две минуты надела кимоно, зажгла лампу и распахнула раздвижные двери, отделявшие маленькую гостиную от грандиозной спальни. Ведь дом, как и весь квартал, а также театр за ним, были построены в былую золотую эпоху. «Передние и задние» помещения первых этажей, теперь сдаваемые в аренду как квартиры, когда-то были величественными столовыми, где, защищенные от вульгарных взглядов прохожих репсовыми занавесками, джентльмены говорили о политике и портвейне. В то время как в других таких же комнатах на первом этаже были гостиные, в которых прекрасные дамы при свете свечей ожидали возвращения своих господ.
Камины на первом этаже представляли собой черные мраморные пещеры, а складные двери, на которых еще сохранились следы позолоты, были украшены гирляндами и даже зеркалами. Именно у такого зеркала миссис Маркхэм, поправив постельное белье и забросив под кровать сброшенную ночнушку, начала прихорашиваться и возвращать своему лицу облик Дусбелл Диринг.
Она все еще была занята этой деликатной операцией, когда на затихающей улице раздался крик, за которым последовал еще один, и еще один.
Но хотя маленькая актриса в мгновение ока снова оказалась у окна, она не могла видеть, кто кричал; она видела только, что кто-то прошел в дверь гостевого дома перед уже опустевшим порогом.
Окна снова распахнулись, но крики звучали уже в другой тональности.
«Что это было?»
«Как будто свинью зарезали».
«Спи, милая! Мама не позволит им обидеть тебя. Тшш, тшш!»
«Что это было, Джордж? Ты уже что-нибудь видишь?»
«Что делает полиция?»
Казалось, это было всеобщим беспокойством. Соседи, которые прятались за запертыми дверями и находились на лестничной площадке, возмущались и спрашивали себя, для чего нужна полиция, если не для того, чтобы останавливать крики, доносящиеся из приличных домов. В этот момент дверь неблагополучного дома снова распахнулась, и Маркхэм выскочил наружу. Его жена с нетерпением вернулась в комнату, чтобы встретить его.
«Ну, Новелло? Ну, что случилось? Что произошло? Ты не можешь мне сказать, что случилось? Да ты бел как полотно! Что, ради Бога… Что, Новелло, что ты ищешь? Что с тобой, дорогой?»
Маленький Новелло Маркхэм, дрожащими руками роясь в огромном викторианском буфете, опрокидывал подставки для яиц и гремел судками.
«Я не