не вернется в двенадцать, то считайте, что спектакль будет сорван», – сказал Ион Мэрион, и Хэнделл Фейн кивнул в знак согласия.
Дуси протерла лицо платочком.
«Мой муж знает свою работу, мистер Мэрион, спасибо! Ему не нужны советы, когда дело касается театральных дел. Не от юнца, который не играл на сцене и двух лет. Но убийство – это уже не то. Вы понимаете, сколько дел пришлось сделать моему мужу сегодня утром, мистер Мэрион. Ему и о Дрюсе пришлось позаботиться, и с гробовщиком договариваться, и показания в полиции давать, и со всем остальным разбираться. И вы жалуетесь, что он опоздал на спектакль! Когда он приедет, он будет готов к своей работе. Чего нельзя сказать о некоторых других! Да ведь сержант вчера вечером сказал, что ему следовало бы быть в полиции! И вот, что я вам скажу, мистер Мэрион, и вам, мистер Фейн! Если мы получим наши зарплаты и средства на то, чтобы обратно вернуться в Лондон, за это мы будем обязаны моему мужу. Надеюсь, ради этого стоит подождать три четверти часа».
Ион Мэрион пожал плечами, надул пухлые губы и пробормотал что-то о том, что не стоит спорить с женщинами. В то время как Фейн отступил от сердитого маленького существа, словно тощая, скорбная гончая, отступающая перед тявкающей болонкой, бормоча, что он не имел в виду ничего личного, что он хотел бы, если бы в нем не было необходимости здесь, пойти и навести справки там.
Он с нетерпением ждал услышать новости о мисс Баринг.
«Ах, да, я забыла, она твоя подруга», – не успокоилась Дуси. «Ну, тебе не нужно ничего выяснять, потому что я могу рассказать тебе новости. Она все еще в полицейском участке; и там она и останется, если вы меня спросите, мистер Фейн. Залог? Не думаю. Сержант все видел своими глазами: кочергу в ее руке, кровь по всему телу. И ведь она ничего не отрицала. Хотя и сама не знает, что произошло».
Лицо Хэнделла Фейна приобрело очень странный цвет. Его темная кожа стала пятнистой, его губы дрожали.
Миссис Маркхэм оставила позу негодования жены, схватила его за руку и подвела к креслу.
«Что с вами?» – спросила она.
«Мысль о крови всегда вызывает у меня тошноту», – ответил Фейн.
«Присядьте», – приказала Дуси. И когда он уже сидел в кресле, закрыв глаза и пытаясь взять себя в руки, она встала рядом с ним, похлопав его по плечу по-матерински, и сказала, поймав взгляд Иона Мэриона:
«Это война, вот что это такое».
Кривая ухмылка Мэриона была уродлива.
«Это не наша проблема», – сказал Ион Мэрион. «Кровь смывается, но грязь прилипает. Я ухожу, мисс Диринг. Можете так и сказать своему мужу. У него есть мой адрес. Он может написать мне, если я понадоблюсь. Но я не собираюсь вмешиваться».
Внезапный шум голосов прервал его, потому что прибыл Новелло. Маркхэм не пытался произвести впечатление, не пытался принять серьезный вид, соответствующий его обязанностям. Он был просто усталым маленьким человеком, слишком занятым реальностью, чтобы тратить энергию на позерство. Он вошел и сел за стол начальника; и труппа окружила его, громко расспрашивая.
«Что