делает жест, показывая следовать за ним. Я немного настораживаюсь, но послушно плетусь за мужчиной. Выйдя из дома, мы ступаем на широкую дорожку, которая приводит нас к пристройкам, где хранятся дрова, огорожены пустые загоны и клетки для животных, рядом какое-то строение из толстого бруса с одним маленьким окошком. Удивляет тот факт, что Антонин так уверенно ведет меня, будто действительно знает куда.
Скрип ссохшейся двери вырывает меня из мыслей, и я неверяще смотрю сначала на то, что он характеризует «уборной», а потом снова на Воронова.
– Ты издеваешься? – от возмущения голос взлетает на пару октав.
– А похоже, Грин? – он вскидывает бровь, складывая руки на груди, и кривая усмешка искажает губы.
– Да! – выпаливаю горячо и делаю шаг назад. – Я туда не пойду.
– Отлично! – Воронов отпускает дверцу «уборной», отчего она с противным скрипящим звуком захлопывается, поднимая клуб пыли, а потом разворачивается и идет обратно к дому, по пути насмешливо бросая: – Тогда можешь найти себе местечко в лесу. Мне плевать.
Выбрать для этих целей лес, где тропинки пропадают, когда им вздумается, не решаюсь. Зато эта ситуация еще лучше демонстрирует, что я не могу пробыть здесь три недели. Теперь – нет!
Спустя пару минут подхожу к стене леса, темнеющей голубовато-зеленой дымкой от ползущего по траве тумана, и смотрю на величественные деревья, которые возвышаются надо мной, своими верхушками стремясь высоко вверх. День идет на убыль, и солнце постепенно скрывается за кронами, оставляя поляну утопать в тени подступающей ночи.
Неожиданно осознаю, что теперь жду того, чего так боялась в последнее время – когда узнает отец. Как скоро он обнаружит, что меня нет? Когда забьет тревогу? Что предпримет и отправится ли вслед за мной? Может, он уже что-то делает?
А мне придется принять тот факт, что я проиграла, и отец был прав. Снова. Какое наказание мне грозит за подобную самодеятельность, я пока даже предположить не могу, но сейчас мне больше всего на свете хочется выбраться отсюда. Оказаться в своем безопасном доме и в понятной жизни.
Вдруг закрадывается мысль, а что, если отец не доберется до меня? Вокруг странный живой лес, и может статься так, что он не пропустит к нам никого. Мне не хочется об этом думать, но страх сковывает тяжестью сердце, пуская холодные щупальца прямо внутрь, а от безысходности представленной ситуации подступает тошнота. Я медленно оседаю на зеленую сочную траву, стараясь выровнять сердцебиение. Утыкаюсь лбом в колени, вдыхая влажный густой аромат примятой травы.
Узнай Воронов, о чем я думаю и как быстро пошла на попятную, обвинил бы в малодушии. Но желание избавиться от связи меня ослепило, заставило принимать скорые необдуманные решения и идти на компромиссы, которые я раньше бы и рассматривать не стала. Общаться с тем, кто хотел прикрыться мной, кто бы не терзаясь переживаниями убил, будь у него возможность. Жить с ним бок о бок, находить в его словах крупицы тайных знаний – это я еще могла допустить,