Ныне попроще станет, агась? Вот бы у меня завалялась фляжка сбитня да полдюжины жареных голубей.
Едва он мечтательно причмокнул, как послышался нарастающий рёв, и, таща за собой порывы воздуха, поезд прижал к стене чудь.
Вихрь украл дыхание, но всё же Лев не отвёл глаз. В окнах поезда он напрасно пытался зацепиться за каждое лицо-вспышку. Ему хотелось отложить в памяти воспоминание о сонных людях, чья жизнь тиха и размерена. Быть может там, куда его ведут ему более не суждено увидеть человека. Такая будущность не пугала. Похоже, у чувств есть предельный запас и страх попросту истощил сам себя.
– Говоришь дома уже? – бурчал Хмурый. – Мне же померещилось будто ты, как мои портки, вслед за той громадиной чуть не улетел.
Звучно щёлкнуло. Дверь с облупленной надписью: «Не влезай!» поддалась командиру, и караван двинулся по туннелю, запущенному и затхлому. Вскоре заплесневелая плитка на стенах начала пропадать, её каплей за каплей сдирали грунтовые воды. Туннель расширялся перед путниками, на полу встречались рытвины и глыбы камней. Потолок терял правильные очертания, скоро свет фонаря перестал до него дотягиваться. Как, впрочем, и до некоторых попутчиков, Задира ушёл далеко вперёд, как полагается разведчику, Молчун и Хмурый под весом носилок уступали остальным в прыти.
– Разве свет фонаря не оберегает вас? – мальчик шепнул на ухо Добряку.
– Он был нашим спасением наверху, – весело ответил чудь. – Здесь же нам скрываться ни к чему. Народу чуди не страшна темень подземелий, где пересекаются миры. Нас бережёт проверенное снаряжение и опыт. Как твоё здравие?
– С виду мальчишка хрупче обсидиана, – откликнулся позади Хмурый. – Однако удар держит. Отдал бы половину доли, лишь бы посмотреть, как он уделал волшбой тех полых.
Впереди Задира улюлюкал ему в поддержку.
Лев попробовал оценить своё состояние. В теле явно происходила борьба неведомых сил, словно цепи отяжеляли конечности. Однако мальчику опротивело играть роль мешка на спине Добряка. Он вежливо попросил поставить его на пол.
Казалось, ноги лишились костей. Пройдя немного при помощи Добряка, Лев почувствовал приятную боль, наполнявшую мышцы.
– Так там наверху вы были в опасности?
– В смертельной, причём, – ответил Хмурый. – Не в обиду, малой, но если бы мы знали прореху в чарах фонаря, то хорошенько взвесили бы все «за» и «не стоит соваться» перед тем, как идти тебе на выручку.
Он неуклюже поправил носилки на плечах и выбил филина из удобного положения. Очевидно, не один Хмурый точил зуб на учёного пугача, потому тот гордо промолчал.
– Теперь-то все трудности позади, – примирительно сказал Добряк. – Можем расслабиться. Нет мочи всё время поджидать за каждым углом полого.
– Почему вы так боитесь нас? – недоумевал Лев.
– Ну, не тебя. Ты же не из числа полых, как я мыслю. Да и вовсе мы не страшимся. Хотя те рассказы, что про них твердят… Впрочем, кому я лепечу. Неспроста же мы тебя в яме отыскали.
Мальчик