в движение, и человек в обезображенной маске примирительно поднял ладонь:
– Оставим склоки на более сухую пору. Ступайте вниз.
– Что ты задумал? – с недоверием спросил убийца.
– Зажечь в последний раз огни на маяке.
– Большущий факел?! Мне по нраву, когда вы в форме, – и человек разошёлся хихиканьем, в точности подходящим маске.
Загадочная кампания собралась спускаться, когда, схватившись за левую руку, мужчина в маске замер.
– Что случилось? – голос женщины звучал обеспокоенно.
– Ничего. Просто так давно…
Мужчина стянул перчатку с левой руки, с серой и искалеченной, и попытался достать что-то из ладони, так же с опаской вынимают занозу. Предвидя вопрос женщины, он бездушно проронил:
– Давние раны. Куда важнее сейчас выбрать отсюда.
На лестнице мужчина в маске замедлился и стянул мокрую перчатку теперь с правой живой руки, оплетённой тонкими трубками. Вмиг указательный и средний палец покрыло пламенем, но звука боли не слетели с его уст.
Он поднёс горящую руку к лицу, осветив маску. Нелегко было утверждать по теперешнему состоянию, что она из себя представляла. Внезапно поверхность маски в сопровождение с тонким жужжанием пришла в движение. Мелкие существа в норах застонали, мрак болезненно сжался. Огонь на длани потух, и всё же звук продолжал мучить. И когда всё закончилось, каждая тварь в собственной норе облегчённо перевела дыхание. Впрочем, мужчина не был исключением, пальцы на правой руке, где мгновение назад играло пламя, походили на истлевшие угли костра.
Он быстро привёл дыхание в порядок и несколько успокоил дрожь. Из трубок на руке засочился огненный сок и перста разгорелись заново. Мужчина прикоснулся к стене. На каменной перегородке мгновенно разрослась огненная волна.
Мыши, змеи и те, кто успел застопорить сознание, ринулись к выходу. Огонь быстро покрывал камень, металл и дерево, вспыхивающее в один миг. Пламя жалило и отрывало кусочки. Человек, спускаясь по винтовой лестнице, проводил по стене горящей дланью. Пожар тянулся за ним словно на привязи.
Оказавшись на земле, живность не утруждал себя взглянуть на горящий маяк, который, как и предполагал человек в безумной маске, полыхал словно факел. Последний свет, излучаемый им, озарял происходящее вокруг неистовство природы. Пламя взрывалось ввысь и выбрасывало хлопья пепла, которые сбивал наземь дождь.
Возможно, час, а может, десять минут, продолжалась агония последнего напоминания о той эпохе, когда корабли шли к бухте в надежде на обретения нового дома. Удар грома. Конструкция не выдержала и обломилась у основания. Маяк полетел в пенящуюся пропасть.
И без того крохотный Край разом опустел. Труд и чувства, вложенные в маяк, оказались слабее разрушающего огня чьей-то ненависти и желания скрыть улики.
Дорога обходилась без резких перепадов, однако неумолимо шла вверх, отбирая последние силы. Стены пещеры разбежались от путников, и Льву чрезвычайно не хватало света одинокого фонаря на космическую пустоту подземелья. Ему порой