рывок. Безумная инерция манекена вгрызается пилой в мой торс, гель в седле вбирает вопль, вырвавшийся у меня с последним усилием. Рама манекена трескается посередине, ослепительно-белая вспышка плазмы обрамляет его жуткое непроницаемое лицо, он начинает истекать черным смазочным маслом. Я чувствую, как, разлетаясь в пространстве по идеальным орбитам, на мое лицо падают брызги.
Сильнее.
Нечто, находящееся здесь со мной, внезапно становится ближе, будто пытается помочь, придать мне сил. Трещина в раме манекена становится брешью, зияющим провалом, провода и детали выскакивают наружу, вращаются и отлетают, подобные сухожилиям и тканям, и на страшный и прекрасный момент это зрелище кажется приятным. Доставляет удовольствие. Вонзив лезвие в Отца, ничего подобного я не испытала, но этот великан… разорванный моими хрупкими руками…
Когда белые вспышки плазмы гаснут, я понимаю, что с манекеном покончено.
Я отделяюсь от растерзанной жертвы, тяжело дышу, с правой рукой что-то не так – ее простреливает боль, но выброс адреналина растекается по трепещущему телу огнем и амброзией. Я поднимаю голову и смотрю в сторону Ракса, Солнечный Удар которого завис в пространстве всего в нескольких парсах от меня. В динамиках потрескивает от вызовов Дравика, которые я игнорирую, обессиленно улыбаясь.
– Как у меня вышло, инструктор?
Уши закладывает, я не слышу ответ Ракса и чувствую, как закатываются глаза.
Мрак.
13. Окэанус
Ōceanus ~ī, м.
1. (средневековое) любой большой водоем, в том числе пролив или река
Я прихожу в себя, когда меня несут по Лунной Вершине: это руки Дравика держат меня, и я замечаю, что без трости он прихрамывает. Мы проходим мимо портрета, который я никогда не видела раньше, – на нем красивая женщина с бледно-золотистыми волосами и серыми глазами, как у Дравика. Платье на ней серебристое с голубым, улыбка на губах сдержанная. Терпеливая.
Как у Дравика.
Прежде чем вновь провалиться во мрак, я слышу, как он ворчит:
– У нее по-прежнему недостаток веса. Она вообще ест или нет?
Когда я прихожу в себя, Дравик явно недоволен. Сохраняя на лице невозмутимое выражение, он сидит на стуле у моей кровати, но постукивание большим пальцем по резному набалдашнику трости о многом говорит, как если бы кот раздраженно дергал хвостом.
– Я просто побольше потренировалась, – сонно уверяю я.
Его ответ звучит резко:
– Меня больше беспокоит то, что ты довела себя до обморока. И что еще хуже, проделала это на глазах у сэра Истра-Вельрейда.
Я пытаюсь сесть повыше на подушках, плечевой сустав правой руки пронзает боль.
– Я училась у него.
– Как и он у тебя, – строго замечает Дравик. – Нам нельзя допускать этого. Ты – мое тайное оружие.
– Тогда надо было лучше запирать тренировочную арену.
– Я старался действовать настолько скрытно, насколько возможно. Увидев его, ты должна была немедленно уйти.
Я сверлю взглядом одеяло. Он поджимает тонкие губы.
– Сэр