видно его достоинство, если она решит неожиданно развернуться. Он до сих пор смущён тем фактом, что его застали врасплох абсолютно голым, в особенности – что он не помнит, кто его раздел и почему он чист, и от него приятно пахнет.
– А… а ты кто? – единственное, что после долгого молчания срывается с пересохших уст.
Расправив узкие плечи, приподняв подбородок кверху, девушка со светлой копной волнистых локонов по пояс поднимается с корточек, придерживая в руках край металлического таза. Не поворачиваясь к незнакомцу, она раскрывает тонкие губы, отвечая:
– Элайза. Мне сказали проведать вас и обтереть. Я не знала, что вы в таком… таком… открытом виде, – она аккуратно, почти невесомо подбирает слова, крепче сжимая пальцами края чана.
Краснея, не смея посмотреть на парня, ей хочется как можно скорее скрыться из комнаты, чтобы перестать так сильно ощущать в груди стыд за увиденное.
– Всё нормально, не переживай, – он глупо усмехается, растягивая губы в непринуждённой улыбке, вставая с койки, наклоняясь, чтобы поднять упавшую на пол простынь. – Не подскажешь, где моя одежда? – притянув ткань к своему достоинству, прикрывая правой рукой, Леон делает пару шагов на встречу к хрупкой фигуре девушки, останавливаясь, ожидая от неё дальнейших действий – если развернётся, то ему станет легче, потому что сейчас вина тяжёлым грузом опала на его плечи, придавливая.
– Я сейчас принесу её вам… – ему кажется, что она хотела сказать что-то ещё, но не стала, мотнув головой, словно отрицая настигшие мысли.
– Я подожду тут, да, конечно. Здесь, прямо здесь, ага, – прикрыв глаза, Кэрнил ударяет кулаком по лбу, жмуря лицо, осознавая, насколько бесполезно и глупо звучит всё то, что льется изо рта. Единственное, что успокаивает душу, что Элайза не стала смеяться над ним, а просто молча вышла за пределы комнаты, скрываясь за дверью улицы. – Ой… – ощутив холод в районе бёдер, забыв второй рукой придержать простынь, он наклоняется, снова прикрывая всё то, что должно быть сейчас сокрыто. – Идиот… – обругав себя, Леон принимается расхаживать по помещению туда-сюда, чтобы как-то скоротать тяжесть ожидания.
Бродя словно безликий призрак по комнате, осматривая её скудные размеры и содержание, он подходит к окну, проглядывая улицу сквозь прикрытые ставни. Солнце залило собой абсолютно всё, оставляя тени лишь под обширными кронами деревьев, под которыми многие жаждут укрыться, чтобы ощутить еле уловимые ветреные порывы, слегка охлаждающие разгорячённый пыл. Все носятся куда-то, тащат вещи, гоняют детей, играют… Леон будто снова очутился дома, наказанный за то, что вылез ночью без разрешения и полез к соседской девушке, нагло проскальзывая руками под лёгкую юбку, касаясь нежных бёдер. Тогда она устроила такой крик на фоне того, что ей было слишком приятно, но её родителям эта выходка со стороны Кэрнила не понравилась: был крупный скандал, многие разругались, а он лишь самодовольно растягивал губы в полуулыбке, подмигивая краем глаза