монахом с сандалиями в руках, завязался разговор:
– Меня зовут Идзумаси, – представился попутчик.
– Идзумаси… Это связано с течением?
– Что, простите?
– Вода. Течение в реке… или в море… Понимаешь?
– Мне неизвестно. Родители оставили меня у входа в храм в младенчестве. Я был в корзине с пригоршней монет и запиской с именем. Служители храма воспитали меня как своего.
– А в записке было только имя?
– Ну да. А что?
Монах задумчиво посмотрел на Идзумаси:
– Странно, что ничего, кроме имени, не оставили. Я в этом пусть и не знаток, но мне сдаётся, в записках должны оставлять какие-то слова о раскаянии и просьбу о заботе. Может – это имя твоего отца и откуп от тебя в виде монет?
Музыкант нахмурился, не найдя что ответить. Пару минут они шли молча. Умиротворённая пара минут для монаха. Но Идзумаси безмолвствовал недолго:
– Не-а. Знаете. Всё же, не думаю. Я долго жил при храме. Убирал, молился, заботился о сохранении статуй. Иногда кто-то оставлял малышей. И совсем не всегда с запиской. Некоторые ведь и писать не умеют. Но вы и сами это должны знать, – он оглядел белые одежды священнослужителя.
Но тот лишь поднял обе ладони вверх, как бы сдаваясь:
– И в этом я тоже – мало что понимаю. Куда ты идёшь, Идзумаси?
– О! Рад, что вы спросили! До того, как играть в проклятом лесу, чему я не собирался, собственно, посвящать всю жизнь, у меня была мечта. Думал, справлюсь с духами леса по пути. Делов-то! Но, чутка переоценил возможности. А так, я хотел, чтобы мою музыку услышал весь мир.
– Хе… амбициозная, но… поэтичная мечта.
– Несомненно! Но более чем реальная! Я слышал, что если забраться на вершину самой большой горы – Рейни, можно передать послание даже в другой мир, а не то что в другую страну. Просто представьте, как всё сложится, если туда придёт очень талантливый музыкант?
Монах с неподдельным любопытством уставился на собеседника:
– Послание в другой мир? Чудеса! И где же твоя гора?
– Да что мы только обо мне? Расскажите лучше хоть что-то о себе. Ведь вас все называют монахом. Но не сочтите за грубость, не сильно-то вы на него похожи. У вас есть имя?
– Ох, Идзумаси! У каждого имени есть история. Но моя история уже закончилась. Мне не нужно имя.
– Такого не может быть. У всех оно есть! Иначе как же мне вас тогда называть? – удивился музыкант.
Монах тихонько захихикал и пожал плечами:
– Да никак и не надо. Я ведь нигде надолго не задерживаюсь. Кому до меня есть дело?
Хотя это был риторический вопрос, не унимающийся музыкант возразил:
– Ну, хотя бы мне! На вершину Рейни я возложу песню о вашем танце под лиловыми листьями.
Одноглазый незнакомец надолго замолчал. Шаг за шагом они, преодолев территорию тропического леса, вышли на бескрайние просторы холмов и полей, покрытых зелёной луговой травой, а местами, изумительным