прекрасная возможность провести мощную диверсию в пользу греков на севере Фессалоники, отправив подкрепление из офицеров, артиллерии и боеприпасов храбрецам Олимпа и его окрестностей. Месье Райбо подготовил все необходимое для артиллерии на островах; но промедление Салы, неумелого командира, назначенного Гипсилантисом, было таково, что турки успели подавить восстание. Греки этой страны сожгли свои жилища и искали убежища для себя и своего скота в горах, и ничто, кроме перспективы мощной поддержки, не могло теперь разжечь их мужество и побудить их снова спуститься на равнину.
Поэтому, очевидно, было бесполезно пытаться с теми небольшими средствами, которые были в их распоряжении, что-либо предпринять в Фессалии. Месье Райбо был настолько убежден в этом, что вернулся в Морею; но Сала, проявив активность в тот момент, когда активность только вредила, отплыл с одним бригом из Миконоса в Фессалию. Турки позволили ему высадиться без сопротивления, намереваясь, если он продвинется вглубь страны, встать между ним и морем и отрезать его от судна. Ни один грек не присоединился к нему до вечера следующего дня, когда 200 человек осмелились спуститься к нему с гор. Сала, вместо того чтобы подняться на борт и удалиться, когда стало ясно, что он ничего не добьется, высадил свои пушки, хотя у него был только один фицер, М. Лезонски, чтобы направлять их.
Рано утром следующего дня турки, видя, что бриг не собирается уходить, предприняли атаку на греков. Событие ни на минуту не вызывало сомнений: греки были подавлены числом, и большинство из них погибло. Некоторые спаслись на корабле, другие, среди которых были Сала и М. Лезонски, добрались до гор. Все пушки попали в руки врага. Сала, с огромными трудностями пробравшись через горы в Беотию, через тридцать пять дней после поражения прибыл в Коринф только с четырьмя своими спутниками; остальных он бросил, когда их одолел голод или усталость. М. Лезонского, потерявшегося или покинутого, примерно в шести или восьми часах пути от Карпеницы, деревни к югу от Сперхия, нашли пастухи и привели в эту деревню; через некоторое время он присоединился к греческой армии, когда она вошла в Эпир.
Афинский Акрополь уже несколько месяцев был осажден греками. Афиняне вскоре после начала восстания удалились со своими семьями и большей частью имущества на остров Саламис, оставив турков хозяевами города. Последние, хотя и отличались более мягким характером, чем турки в целом, грабили дома и опустошали окрестности. Каждый день они гнали перед собой стада и отары, стариков, женщин и детей. Но их опустошения были быстро пресечены, так как маленький остров Саламис не мог прокормить такое количество людей, мужчины острова и их гости перебрались на континент, где, присоединившись к крестьянам Мегары и Леусины (Элевсиса), вели мелкую войну против афинских турок. Обширная равнина, засаженная оливами, простирающаяся на левом берегу Кефиса, была удобным местом для засад, и они