и убивают нескольких чодаров. Османлы покидают киоск; извне стреляют и убивают четырех его охранников; сам Али ранен в грудь. Они спускаются ниже и стреляют через пол; один шар попадает ему в бок, другой – в позвоночник; он падает на диван.
«Беги, – кричит он одному из своих людей, – беги, убей бедную Василику; пусть она не будет обесчещена этими злодеями». В дверь врываются; люди Али выпрыгивают из окон; входит селиктар, за ним палачи; Али был еще жив. «Да свершится правосудие Божье», – говорит один из кади. Палачи схватили его, выволокли на улицу и на одной из ступеней многократными ударами тупого меча отрубили ему голову.
Голову Али принесли на большом красном блюде к Хуршиду; он встал, чтобы принять ее, трижды поклонился ей, поцеловал бороду и пожелал, чтобы он сам заслужил такую смерть. Тело отдали албанцам, которые похоронили его со всеми обычными для них проявлениями уважения; голову отправили в столицу и выставили перед Баб Хумайом (Императорскими воротами). С Василикой5 Хоршид обращался со всем вниманием и отправил ее в Константинополь, где она была передана под опеку патриарха.
Хооршиду были посланы пелиссе и богатый кинжал с приказом продолжать благое дело истребления неверных; щедрые похвалы и благословения были наградой армии. Мухтар, Вели, два его сына и Салик были убиты в местах своего изгнания. Вели, увидев смерть своих сыновей и брата, отдал свою шею палачам. Мухтар, как истинный албанец, застрелил пришедшего к нему капиджи-баши и, мужественно защищаясь, выпустил порох в своем дворце и бесславно скончался. Таков был конец тирана Эпира и его семьи.
Повинуясь императорским повелениям, Хоршид издал надменное обращение к христианам, призывая их вернуться в прежнее состояние деградации, и начал готовиться к действиям совместно с флотом капитана-паши, который снова отплыл в Патрас. В Фессалии собиралась большая армия, и Хоршид должен был присоединиться к ней.
Наварх Томбасис тем временем совершал инспекционное путешествие по Архипелагу. Отплыв от Гидры в начале января, он разведал устье Дарданелл и направился к Ипсаре; затем он взял курс на Самос, где активные приготовления жителей к обороне вызвали его восхищение. Согласно своим инструкциям, адмирал собрал всех критян, желавших вернуться и помочь в освобождении родного острова. Он договорился о дани, которую каждый из Кикладских островов должен платить в государственный бюджет, а затем вернулся на Гидру, чтобы подготовиться к предстоящей кампании.
В начале февраля турецкий флот под командованием капитан-бея и Исмаила Гибралтара, египетского адмирала, вышел в море и взял курс на Гидру – по полученным частным сведениям, жители острова разделились в своих настроениях, причем сильная сторона выступала за подчинение султану.6
Однако на назначенные сигналы не последовало ответа, и вице-адмирал, подозревая,