Элизабет обернулась, её рука инстинктивно легла на нож. В дверном проёме, среди теней, стоял человек – высокий, закутанный в тёмный плащ. Его лицо скрывал капюшон, но глаза – холодные, блестящие, как осколки льда – смотрели прямо на неё. Он не двигался, не говорил, но его присутствие давило, словно воздух стал тяжелее.
– Кто ты? – голос Элизабет прозвучал резко, но внутри неё росло чувство, что этот незнакомец знает больше, чем она сама.
Он молчал. Лишь ветер за окном ответил ей, унося эхо её слов в мёртвый город.
Тишина между Элизабет и незнакомцем в плаще длилась лишь мгновение, но казалась вечностью. Его глаза были холодными и пронзительными, словно видели её насквозь, но он так и не ответил. Затем, беззвучно, как тень, он отступил назад, растворившись в полумраке коридора. Элизабет шагнула за ним, сжимая нож, но в библиотеке осталась лишь пустота – ни звука шагов, ни следа. Только ветер за окном выл всё громче, словно предостерегая её.
– Элизабет! – резкий голос разорвал тишину, заставив её вздрогнуть. Она обернулась. В дверях стоял Томас Рид, её коллега и, как он сам себя называл, "голос разума". Его худощавое лицо было напряжено, светлые волосы растрепались, а в руках он сжимал фонарь, чей тусклый луч дрожал в полумраке. – Что ты здесь делаешь? Здание не безопасно, заражённые уже у стен!
Она убрала нож в ножны, стараясь скрыть дрожь в руках.
– Я нашла кое-что, Томас. Это может всё изменить.
Он шагнул ближе, его взгляд упал на свиток, лежащий на столе. Томас нахмурился, пробежав глазами по выцветшим строкам.
– Синий Грааль? Серьёзно? Ещё одна сказка, как те, что погубили твоего отца? Элизабет, это безумие.
– Это не сказка, – её голос стал твёрже, хотя внутри она чувствовала укол боли от упоминания отца. – Здесь координаты. Ланкаир. Если Грааль реален, он может остановить "Чёрную вуаль". Ты видел, что творится снаружи. У нас нет другого выхода.
Томас покачал головой, его пальцы сжались в кулаки.
– Выход? Ты видела, что случилось с моим братом, Элизабет. Он тоже гонялся за мифами – за золотым идолом, за проклятым камнем, за чем угодно, что обещало спасение. И где он теперь? В могиле, если повезло. Я не хочу, чтобы ты закончила так же.
Она отвернулась, глядя на фотографию отца. Его улыбка, запечатлённая на выцветшей бумаге, казалась насмешкой над её сомнениями. Томас был прав в одном: одержимость мифами разрушила её семью. Но отступить сейчас значило предать не только себя, но и тех, кто ещё цеплялся за жизнь в этом умирающем мире – тех двоих, что только что ушли, и тысячи других, чьи лица она видела в тенях Лондона. Видения синего света вспыхнули в её сознании снова – ярче, настойчивее. Голос звал её, и она не могла его игнорировать.
– Я не прошу тебя идти со мной, – сказала она тихо, сворачивая свиток и убирая его в рюкзак. – Но я должна это сделать. Ланкаир – мой последний шанс.
Томас открыл рот, чтобы возразить, но замолчал, увидев решимость в её глазах. Он знал этот взгляд – тот же, что был у его брата перед тем, как тот ушёл в джунгли и не вернулся.
– Ты