губах стала шире в несколько раз.
– Это же моя любимая… – завороженно.
“До встречи с тобой”. Я перечитывала книгу не меньше десяти раз, смотрела фильм как минимум раз двадцать.
Почему-то неожиданно в голове всплывает Старцев. Мы на Мальдивах. Его хриплый, мягкий голос: “Ты любишь апельсиновый сок. Твой любимый цвет – зеленый. Прямо как цвет твоих глаз. Твой любимый фильм – “До встречи с тобой”. Ты заставила меня посмотреть его трижды”.
– Знаю, – тепло отозвалась Эмма, прерывая поток моих мыслей.
Мне захотелось ее крепко обнять и сжать. Что-то есть необычайно глубокое в отношениях с близкими – вы можете много лет не общаться, но остаться невероятно родными друг другу людьми.
– Почитаешь для меня?
Эмма кивает, и я аккуратно забираюсь рядом с ней. Кровать не такая большая, полутороспальная, я жмусь к краю, чтобы не потревожить комфорт сестры.
Через несколько секунд раздается размеренный, тихий и немного хрипловатый голос Эммы:
– Когда тебя катапультирует в совершенно новую жизнь – или, по крайней мере, с размаху прижимает к чужой жизни, словно лицом к окну, – приходится переосмыслить, кто ты есть. Или каким тебя видят другие…
Я прислушиваюсь к голосу Эммы и думаю о том, как мне хорошо сейчас. Словно все это время я как потерянный путник бродила в гордом одиночестве, а теперь… у меня был настоящий дом, с которым было связано так много воспоминаний, любви, тепла. Там, в Венесуэле, у меня тоже был дом, но родительский обладал совсем другой атмосферой. Приехав в Россию, я вернулась на родину, в место, где прошла большая часть моей жизни, детство. И как бы я не полюбила солнечный Каракас, ничто не могло сравниться с ощущением настоящего дома.
А еще здесь были они – мои брат и сестра. Рядом с которыми я себя чувствовала вновь не заблудшей душой, а частью семьи. Я уже и не могла понять и вспомнить, почему я когда-то решила сбежать.
Сейчас все было иначе. Даже мысли о родителях не вызывали больше огненной боли и адской пустоты. Я вспоминала их с грустью, но теплотой и любовью. Мне не хотелось больше быть эгоисткой и прятаться в раковину своего маленького мира. Мне хотелось отдавать – тепло, любовь, внимание, время. Все, что могла.
Может быть, это Мила научила меня быть такой? Когда становишься матерью, ты учишься заботиться о ком-то намного больше, чем думать о себе. Отдавать невероятно много каждый день, секунду и получать от самого процесса отдавания невообразимое удовольствие. А может быть, просто мою боль наконец-то излечило время.
Глава 4. Я все знаю
Через два дня Денис улетел в Венесуэлу. Мы так и не помирились перед его отъездом. Он ходил мрачный после той нашей ссоры и даже не пытался извиниться. А я… не была готова к новой волне войны и сопротивления. А именно этим бы и закончился наш разговор, судя по настрою моего мужа.
Он все еще упрямо считал – я не должна оставаться в России. И почему-то его совершенно не волновало, что Эмма тяжело больна и может умереть. Я каждый раз с содроганием