нужно, чтобы ты использовала эти связи.
Элиза покачала головой и усмехнулась.
– Франсиско, ты всегда презирал эти связи. Ты хотел, чтобы я забыла Париж.
Фёдор глубоко вздохнул.
– Теперь всё изменилось. Я понимаю, что все ресурсы важны. Нам нужна поддержка Франции, и мы можем её получить. Если Наполеон III вмешается дипломатически, это может удержать Бразилию от вторжения.
Она молчала несколько секунд.
– Ты хочешь, чтобы я написала им? Связалась через третьих лиц?
– Да. Письма, личные встречи—что угодно, лишь бы донести до французов, что если Бразилия победит Парагвай, Франция потеряет важного союзника и, возможно, столкнётся с усилением влияния Британии в Латинской Америке.
Элиза прищурилась.
– Ты уверен, что французы пойдут на это?
Фёдор усмехнулся.
– Они любят интриги. А ты умеешь играть в эту игру лучше, чем кто-либо.
Она задумчиво кивнула.
– Хорошо. Я сделаю это. Но ты понимаешь, что это займёт время?
– Я знаю. Нам нужно действовать быстро.
Элиза подошла ближе, её пальцы нежно коснулись его руки.
– Я помогу тебе, Франсиско. Как всегда.
Фёдор сжал её ладонь.
– Спасибо, Элиза.
Она посмотрела на него с тревогой.
– Только, прошу тебя… не превращайся в тирана.
Фёдор на мгновение задержал дыхание.
Она смотрела прямо в него, словно видела его душу.
– Я сделаю всё, чтобы спасти Парагвай. Но не за счёт его народа.
Элиза слегка улыбнулась.
– Тогда у нас есть шанс.
Она медленно вышла из комнаты.
Фёдор вздохнул.
Теперь он заручился ещё одним козырем в борьбе за спасение Парагвая.
Фёдор снова остался один. Но теперь у него была ещё одна причина бороться.
За Парагвай. За людей. За свою новую семью.
И за женщину, которую он не мог позволить истории превратить в изгнанницу, умирающую в нищете на улицах Парижа.
4-Утро решений
На следующей день утром
Дворец Сан-Кристован, Рио-де-Жанейро
Величественные колонны дворца Сан-Кристован отбрасывали длинные тени на мраморные полы. С балконов открывался вид на сад, где разносился аромат жасмина и роз. В высоких окнах отражалось солнце, погружая резиденцию Педру II в золотистый свет восходящего дня.
Император Бразилии сидел в своём кабинете, за массивным столом, заваленным картами и бумагами. Он был одет просто, но элегантно: тёмный сюртук, светлая жилетка, золотые запонки. Его седая борода придавала ему вид философа, а глаза—спокойные, изучающие—излучали сосредоточенность.
Напротив него сидел человек, представляющий соседнее государство.
Руфино де Элиас, дипломат Аргентины, был опытным политиком. Худощавый, с узкими чертами лица и глубоко посаженными глазами, он умел просчитывать ходы, вести