победителем. Я с облегчением заметила впереди первые проблески раскинувшихся лугов, пожелтевших зимой. Долина оказалась гораздо более протяженной, чем я предполагала, что, впрочем, могло показаться мне из-за компании, в которой я ехала. Когда Рейф и Каден не перебрасывались резкими словами, я ощущала тяжесть их мрачных взглядов на себе.
Если когда-либо и существовала тройка самых незадачливых путников, то это были мы: кронпринц Дальбрека, убийца из Венды и беглая морриганская принцесса. Дети трех королевств, каждое из которых стремилось к господству над двумя остальными. И если бы наше положение не было столь плачевным, то я бы запрокинула голову и рассмеялась над этой иронией судьбы. Казалось, везде, где бы я ни находилась – в цитадели или в далекой глуши, – я всегда оказывалась в центре противоборствующих сил.
Что касается Гриза, то он не только пережил первую ночь, но и проснулся очень голодным. Тавиш ничего не сказал, но я видела, как он почувствовал облегчение и, быть может, даже вернул себе часть утраченной уверенности. С каждым днем Гриз становился все крепче и крепче, и вот уже спустя три дня румянец вернулся на лицо, а лихорадка окончательно прошла. Тавиш расспросил меня о припарке из танниса, которую я ежедневно накладывала на рану Гриза, и я рассказала ему все, что знала об этом пурпурном сорняке, в том числе и о его короткой, но смертельно опасной золотой фазе, когда он дает семена. Охотно приняв предложенный мной мешочек с остатками, тактик пообещал, что будет избегать золотистых цветов, если вдруг обнаружит их. А Гриз сказал, чтобы он не беспокоился, потому что здесь он не найдет танниса. Тот растет только в Венде. И я сразу же пожалела, что у меня не сохранилось ни одного золотого семечка, чтобы посадить его в саду Берди.
Кадену наконец-то разрешили поехать верхом. Его руки все еще оставались связанными, но, по крайней мере, теперь они находились перед ним. Отряд, который, по его словам, отправили вслед за нами, так и не показался, однако вероятность этого по-прежнему держала нас в напряжении. Я верила словам Кадена. И, я уверена, все остальные тоже, пусть Рейф ни в чем и не признавался. То, что он позволил Кадену сесть на лошадь, было уже достаточным признанием с его стороны. Он стремился как можно скорее добраться до безопасного форпоста. По его расчетам, когда мы собирались сегодня утром, до цели оставалось всего полдня пути. И Свен с ним согласился.
Названная в честь одной из их королев прошлого, застава Марабелла была ближайшей безопасной точкой к нам. По словам Рейфа, там квартировалось более четырех сотен солдат, и оборонять ее можно было бесконечно долго. В ней мы могли отдохнуть, запастись провизией, сменить лошадей, а затем снова отправиться в путь с дополнительным эскортом. Когда я думала, что убила Комизара, потребность возвращаться в Сивику казалась не такой срочной, но теперь, когда существовала даже малая вероятность того, что он выжил и все же сможет осуществить свой план по захвату Морригана, безотлагательность этого путешествия снова стала очевидной. Как бы меня ни грела мысль о нескольких днях отдыха вместе с Рейфом, долго задерживаться на заставе мы не