хотите. Как, впрочем, и наша, – с чуть заметным оттенком печали вздохнул он, заложив руки в карманы.
– Момент, момент, – нахмурился сенатор, попеременно глядя то на Лиона, то на дЭглиза, – в чём же тогда вообще смысл играть в дартс? Если сталкиваются три всемогущества, мы же все трое можем пожелать всегда попадать точно в цель, верно? Какой же тогда интерес?
– Абсолютно никакого, – сказал дЭглиз, – честно говоря я ожидал, что вы это сообразите до того, как столь виртуозно выбьете три тройных двадцатки!
– Так а как же тогда? – вскричал сенатор. – Получается, Вы меня разыграли? Соревноваться вообще не имеет никакого смысла?
– Имеет, друг мой, имеет, – улыбнулся Лион и, подняв палец, продолжил – если Вы намеренно ограничите своё всемогущество!
– Это как? Что же мне, нарочно бить мимо цели, чтобы игра стала интереснее?
– Нет, дружище, это тоже убило бы всякий интерес, – терпеливо сказал Лион, взяв сенатора под локоть, – специально бить мимо цели – не нужно, да и имеет столько же смысла, сколько и бить всегда точно в цель, – если попадание зависит только от Вашего желания – грош цена такой игре. Чтобы игра получилось интересной, мы все трое должны сознательно уменьшить свои способности.
– А разве это не одно и то же, что и поддаваться? – спросил сенатор.
– Мы очень хотим верить, что нет, – вздохнул Лион.
– Совершенно точно – нет, – подал голос дЭглиз, – не слушайте этого старого нытика, – смотрите, всё просто, – на время нашей с вами игры мы принимаем решение играть на том уровне, который у нас был при жизни. Полагаю, он у нас примерно равный. Ясно?
– Ну… – пробормотал Марулл, – вроде ясно.. Что ж, давайте попытаемся.
– Он вновь взял дротики в руку, выбрал один из них, размахнулся, прицелился и выпустил его в мишень. На этот раз дротик воткнулся на сантиметр выше намеченной цели. Сенатор сосредоточился и искренне попытался как мог хорошо прицелится, при этом сознательно проговорив в мыслях, что хочет пользоваться исключительно умением, которое у него было на Земле. Второй дротик ушёл ещё выше чем первый.
– Ну, ну, дружище, поддаваться тоже не нужно, – услышал он насмешливый голос дЭглиза над ухом, – или Вы и впрямь так отвратительно играете?
В сенаторе заиграла гордыня, однако он подавил в себе низменное желание всё же воспользоваться “читингом” при третьем броске и вновь бросил дротик исключительно с отпущенным ему дарованием и приобретенным при жизни умением. Третий дротик вошёл существенно ниже цели, однако тоже попал в двадцатку, хоть и не в тройную.
– Три по двадцать, – не так уж плохо, – проговорил Лион, похлопывая сенатора по плечу.
– Так-с, ну давайте-ка я, – с азартом сказал дЭглиз, расстёгивая верхнюю пуговицу рубашки. Добавим-ка немного света, – светлячки вокруг мишени замерцали чуть ярче, и дЭглиз, прищурившись замахнулся дротиком.
– Постойте-ка, – сказал сенатор, – простите, друг мой, дЭглиз, я ни в коей мере не сомневаюсь в вашей порядочности,