с безупречностью, которой он не мог добиться от своих садовников. Идеально ровная живая изгородь, прямые как стрелы дорожки, засыпанные белым песком и выложенные желтоватыми, абсолютно одинаковыми камнями по сторонам. Цветы росли именно там где им положено, в том количестве, которое соответствовало настроению сенатора на данный момент. Сегодня начали распускаться гладиолусы. Марулл подошёл к ним и задумчиво любовался их стройными стеблями, из которых пробивались алые, розовые и оранжевые лепестки. Сенатор любил цветы, однако никогда не позволял себе долго смотреть на них. Он считал это несолидным. Однако тут… Что теперь? Сенатор даже позволил себе улыбнутся и ещё какое-то время разглядывал гладиолусы, прихлёбывая неостывающий кофе из большой голубой чашки.
Затем глубоко вздохнул и направился к развесистому клёну в южном углу сада. Ну как – южному… Сенатор решил считать его южным. Старый клён был в саду на особом положении – ему единственному не было предписано, как расти, куда пускать свои ветви и где вспучивать землю мощными корнями. На Земле клён было строго запрещено трогать садовникам, да и тут, хотя сад выглядел сообразно желаниям Марулла без всяких садовников, – клён был предоставлен сам себе и рос как хотел. Может быть, именно поэтому, сенатора тянуло чаще всего именно сюда, в его развесистую тень?
Сенатор прислонился спиной к тёплому от солнца шершавому стволу и задумчиво тянул кофе, размышляя о том, что делать и как жить – ну, в смысле – существовать, дальше. Он поймал себя на мысли, что думы о покинутой Земле посещают его всё реже. Чего уж там, если честно, то и вообще не посещают. Как-то прочно и, кажется, насовсем в нём утвердилось осознание того, насколько неважными, пустыми и смешными были в сущности вещи, ради которых он жил, боролся, переживал, к которым стремился.. Беспокойства за родных отчего-то тоже не было. Может быть, просто потому, что теперь стало ясно, что концом их пути станет то же, что и с ним теперь? Так зачем же за них переживать? А зачем вообще это всё было? Зачем эти пятьдесят шесть лет мучений, соблазнов, сражений, болезней, переживаний, если финал будет вот таким? Почему бы Творцу было сразу не создать его прямо тут? Кстати… о Творце… Сенатор вдруг сообразил, что пообщавшись с Люцифером, он до сих пор не встречался, собственно, с Создателем. И никаких попыток увидеться с сенатором со стороны Бога тоже пока не наблюдалось. Хм…
Сенатор задумчиво пожевал губами.
Собственно, кто может ответить на его вопросы лучше Бога? Как он сразу не сообразил. Только вот как с Ним связаться? Вспомнив о своём всемогуществе, сенатор уже почти что принял решение просто пожелать встречу с Создателем, но в последний момент что-то остановило его. – Хмм, – сказал он сам себе. Если Творцу по каким-то причинам пока было недосуг общаться со мной, вероятно у Него на это есть основания… Спрошу у Лиона, – решил он, отгоняя назойливую мысль, что желанию встречи с Творцом помешало странноватое ощущение уж очень смахивающее на боязнь. Кстати… Лион!.. Я же обещал ему перезвонить, – подавив в себе невольную