стол широкую ладонь и, вновь тепло улыбнувшись, неторопливо вышел из бара.
Сенатор незаметно проводил Лиона взглядом, затем медленно откинулся на спинку кресла – именно такого как нужно – и протяжно выдохнул. Похоже, что спешить ему было некуда, да и вообще куда-либо идти не было никакой нужды. Никаких встреч, никаких бумаг – Марулл почувствовал нарастающий дискомфорт. Раздражённо фыркнув, он вытащил из воздуха зажжённую сигарету и глубоко затянулся.
ГЛАВА 2. ГРАФ Д´ЭГЛИЗ
Будильник негромко пищал на ночном столике, сенатор медленно потягивался и, по многолетней привычке, не вставая, прикидывал, чем будет заполнен сегодняшний день. Конечно, в будильнике совершенно не было нужды. Так же как, впрочем, и в самой спальне, да, сказать по правде, и спать сенатору было совершенно необязательно. Но Марулл всё-таки решил придерживаться своих прижизненных привычек, скурпулёзно вёл счёт дням и часам, и старался существовать так, как привык в течение последних лет.
Леон посмеивался над сенатором, и, во время их вечерних бесед, уверял, что вскоре тот сам откажется от этих неудобств и оценит свободу от всяких временных рамок и оков несовершенства человеческого тела, вроде потребности в сне. Сам Лион однако не чурался привычных земных радостей и с удовольствием предавался различным гастрономическим изыскам каждый раз, когда они с Маруллом встречались.
Однако Марулл сознательно следил за временем, дисциплинированно ложился в постель не позже одиннадцати вечера и вставал в семь утра. Поэтому он точно знал, что находится… ммм… скажем – ЗДЕСЬ – ровно две недели! Сегодня пятница, две недели со дня смерти. – Н-да, ну и бред, – раздражённо подумал сенатор, заводя часы на левом запястье. Он ещё раз потянулся, затем резко сел на кровати и, воткнув ноги в пушистые зелёные тапки, отправился на кухню варить кофе в джезве.
Марулл стоял у плиты, помешивая кофе специальной медной ложечкой, когда раздался звонок телефона из соседней комнаты. Ну да, Лион, конечно, – у них на сегодня как обычно запланировано чаепитие, плавно переходящее в ужин. Сенатор с досадой подумал, что опять воспользовался “этими дурацкими способностями”, чтобы определить звонящего и, чертыхнувшись, выключил плиту, убрал джезву на деревянную поставочку и отправился к телефону.
Ну что, друг мой, – раздался в трубке как всегда добродушный голос Лиона, – ещё не отказались от ваших привычек варить себе кофе по утрам и разговаривать по этому раритетному ящику господина Бэлла?
Ну, во-первых,– моментально вскипая заговорил сенатор, – я неоднократно просил вас, Леон, не подглядывать в мой дом! А во вторых, если вам небезразличны наши отношения, имейте снисхождение к моим привычкам, а так же сознательным решениям, которые я, будучи хоть…
Ах, полноте, полноте сенатор, – как всегда обезоруживающе добродушно прервал Марулла Лион. – Уговор есть уговор, – я никуда не подглядываю, просто я тоже установил себе часы, идущие синхронно с вашими, и знаю, что в это время вы, будучи человеком привычки, всегда варите