В её глазах я вижу сочувствие, печаль, неподдельный интерес, храбрость. Давно я не встречал такого человека, чистого и искреннего, – удивлялся он собственной, из неоткуда возникшей мягкости к этой юной особе.
Из размышлений Стефана выдернул громкий, резкий и слегка крикливый голос:
– Его нужно казнить! Он предатель, и ты знаешь наши законы. Стефан, – сказал Гарольд, первый его помощник, который уже устал от бездействия главы.
Плавно и даже нехотя Стефан повернул голову в его сторону и спокойно ответил:
– Я должен выслушать мнения всех старейшин, учитывая особое обстоятельство, – под которым он имел в виду своего сына – единственного наследника трона.
Старейшины переглянулись. Они понимали, что казнить Даниэля – не такая простая задача. Хоть он и нарушил закон. Хоть он и пошёл против своего правителя, но в случае его смерти передавать бразды правления будет уже некому. Они поддержали Стефана, кивая, желая принять участие в обсуждении дальнейшей участи его сына с учётом всего, что он успел натворить. Даниэль не был плохим мальчиком. Это странное наваждение напало на него не так давно. Сколько они его помнили, он всегда был покладистым, умным, любознательным и никогда не перечил отцу. Сейчас же его словно подменили. А после того как его поймали в лесах и вернули домой, он и вовсе был не в ладу с собой: грубил, дерзил, говорил разные глупости.
Немного помешкав, Стефан холодно отдал приказ:
– Заприте его в башню.
Сейчас его единственным желанием было убрать сына с глаз долой. Он не хотел его видеть, а ещё больше он хотел стереть из своей памяти и памяти старейшин то, что сейчас произошло в этой комнате. «Какой позор. Перед лицом всех присутствующих я выслушал бредни своего сына. Я растил его, воспитывал, а он… Да кто он такой, чтобы так со мной разговаривать? – Стефан смотрел на приближающихся стражников, которые стояли у дверей. – Как он мог предать мои ожидания? Предать свой народ? – Он перевёл взгляд, полный разочарования, на своего отпрыска. – Где же была твоя голова, когда ты сбегал из клана? И что же мне со всем этим делать?» Стражники подошли к Даниэлю. Он не сопротивлялся, только раз дёрнулся, когда ему завели руки за спину. Не сводя пристального взгляда со своего отца, который вынес решение запереть его в башне, Даниэль не осуждал его за это. Скорее глаза его выражали сочувствие и были полны скорби. Тяжёлой и безутешной скорби по тому отцу, которым тот был раньше.
– Прости, – прошептали его губы на прощание, обращаясь по отдельности и ко всем вместе.
Стражник толкнул его к выходу. Он не церемонился, выполняя приказ главы, которого не смел ослушаться. В отличие от Даниэля, который испытывал отца на прочность. И, вероятно, именно сегодня накалявшийся уже несколько лет сосуд лопнул, выпуская наружу всё, что успело накопиться. В голове Даниэля всё смешалось. Последней точкой в его отношениях с отцом