Вместо ответа к нему врывались непрошенные образы его прошлых жизней, тех, где не было этой Девочки с белым лицом и тех, где не было Охотника с потухшим от усталости взглядом. Парень опустил глаза. Охотник поклялся, что когда-нибудь убьет его, Парня. Оставалось только надеяться, что они успеют дойти до безопасного Города. Вообще до какой-нибудь безопасности, потому что сейчас они стояли открытые, как на ладони.
Парень вздохнул и решил обойти эту стену – может, ответ таится с другой стороны?
– Это куб, – сообщил Парень.
– Дырявый? – уточнил Охотник.
– Такой же, – подтвердил Парень.
– Бесполезная постройка, – хмыкнул Щенок.
Девочка с белым лицом внимательно скользила взглядом черных глаз по стене, она подмечала каждое отверстие, каждую трещину, каждый выступ. Девочка приоткрыла выкрашенные белым гримом губы, и небо увидело ее опаленный черный зев. Пальцем в черной перчатке Девочка прикоснулась к стене и ладонью по-паучьи поползла вверх, изучая симметричный странный узор. Краем уха услышав знакомое слово, Девочка ударила ладонью себя по лбу, с него посыпались белые хлопья, оголяя намек на кожу под плотным покровом краски. Она сложила руки – пальцы к пальцам – подняла их углом над головой и замерла.
Порыв сухого горячего ветра всколыхнул толстые темные косы Девочки.
Щенок передумал и опустил лапу.
Охотник перевел уставшие серые глаза на маленькую тощую фигуру в некогда белом платьице, замершую на фоне бесцветной стены. Ее черные глаза остекленели.
– Дом, – тихо произнес Парень. – Она говорит, это дом.
– Безопасность? – слабо уточнил Охотник.
– Очень сомневаюсь, – честно ответил Парень, но все же двинулся к Девочке, раскрывая ей навстречу руки. В последнее время она совсем ослабла. Она стала тенью тени. Ей нужен был сон. А им – чтобы она не спала.
Шаркая и поднимая пыль, след в след за Парнем пошел Охотник. Вздохнув, за ними потрусил Щенок. Они подняли Девочку в кокон из рук и вздохов, и сожалений, примостили ее голову то ли одному на плечо, то ли на грудь второму и вошли в разверзшуюся пасть того, что, она им пообещала, может быть домом.
Они вошли.
Щенок встал в дыре, где раньше была дверь, где теперь не осталось даже воспоминания о закрытости и защищенности. Он смотрел в спины удаляющимся Парню и Охотнику, слегка сощурив вечно слезящиеся молочные глаза и, мотнув головой, медленно, не торопясь, лег. Щенок занял собой весь дверной проем, его передние лапы, на которые он опустил мощную теперь узкую морду с тускло светящимися глазами, выступали наружу и закапывались в пыль. Его хребет касался верхнего косяка. Длинный пушистый хвост заметал следы ушедших смертных во всем холле.
Щенок остался один на один с открытой дверью, луной над небом и опустившейся ночью за дырявой стеной.
– Дом, – фыркнул он, и из его влажного носа вырвалось облако жаркого пара, а с алого мясистого языка начала капать желтоватая гнойная слюна. – Скажешь тоже.
Охотник замер и со сдерживаемым любопытством изучал ступеньки. Конечно, он знал, что