спросили: «А она хорошая?» – «Сами увидите.» – ответил отец, и мы пошли к подъезду нашего нового жилища. Когда мы поднялись наверх, нас встретила очень интересная женщина, ласковая и приветливая. Я сделала реверанс, Шура поклонился. Она посмотрела на нас с радостью, раскрыла руки и обоих сразу обняла. Мы этого не ожидали, так как думали, что нас встретит чопорная гувернантка, а перед нами была красивая милая женщина. Так произошло наше первое знакомство с Марией Сильвестровной Крыжановской, которая несколько лет заменяла нам мать. Она нас очень любила, хотя была строгой, когда нужно.
Мария Крыжановская
Отец был счастлив. Я раньше никогда не видела его таким спокойным и довольным.
Походил сентябрь. У сестер отца была гимназия.
Эвелина Швам
Эрнестина Швам
Решили, что я буду учиться у них. Мне очень хотелось, чтобы скорей настал этот день. Я радовалась форме, фартучку с пелериной и ботинкам на шнурках. Наконец настал долгожданный день. М.С. за руку вела меня маленькую, трепетавшую, по лестнице наверх. Вместе с нами поднималось много девочек с мамами. Одни весело болтали, а другие шли, волнуясь. В коридоре величественно возвышались фигуры моих теток. Они указывали, кому в какой идти класс, а дети пред ними приседали в реверансе. Подойдя к одной из них, я невольно хотела сказать «здравствуй тетя Настя», но, видя строгий взгляд, я присела пред нею и очень смущенная пошла вслед за детьми. Я была маленькая, и меня посадили вперед. Вошла моя тетя, которую все называли Эрнестина (Генриховна) Адольфовна, и представила нам нашу учительницу. Так началась моя учеба в гимназии у теток. В младших классах все было хорошо. Я быстро все запоминала, не ленилась и больше всего любила почему-то рукоделие. У нас были полотняные куски материи, напоминающие полотенца, на которых мы учили разные швы. Это был урок труда. К концу года мы уже умели вышивать салфеточки простейшими швами и крестиком. На всю жизнь у меня осталась любовь к рукоделию (Это действительно так, у меня в квартире висят два ковра, сделанные бабушкой незадолго до смерти).
Квартира директрис находилась при гимназии, на переменах я заходила к ним позавтракать, а после уроков оставалась у них, пока папа после работы приходил за мною.
Нас учителя не наказывали, а если кто-нибудь шалил, учительница или классная дама говорила: «Не шали, а то посажу тебя в карцер!». Так называлась маленькая комната в конце коридора, всегда закрытая. Мы очень боялись этой комнаты, и одно слово карцер влияло больше, чем какое-нибудь наказание, хотя в этой комнате никогда никто из малышей не бывал.
В конце учебного года всегда был бал для старшеклассников. В первый год моей учебы тети разрешили мне посмотреть бал и остаться у них ночевать. Я была в восторге.
Младшая из моих теток к концу года сама