посольство, состоящее из доверенных министров и прелатов, отправилось в Италию (1274), везя дары для церкви Святого Петра, драгоценные украшения, золотые иконы, благовония, ковер для главного алтаря Святой Софии, розового цвета, сотканный из золота и усыпанный жемчугом. Две галеры, на которых плыли послы и их многочисленная свита, попали в бурю; одна из них разбилась о берег, и море поглотило богатые дары, которые император отправлял папе. Григорий X принял послов Михаила Палеолога на Вселенском соборе в Лионе, во главе пятисот епископов. Почтенный понтифик пролил слезы радости над своими долго заблуждавшимися, но наконец раскаявшимися детьми и дал им поцелуй мира. Греческие прелаты, во главе которых стоял Герман, последний патриарх Константинополя, пропели Символ веры и трижды повторили на своем языке, что Святой Дух исходит от Отца и Сына. Великий логофет, отрекаясь от схизмы от имени двух императоров, принял три условия: «Папа будет упоминаться в молитвах; апелляции в римский суд будут разрешены; первенство папы будет повсеместно признано.» После собора послы вернулись, довольные оказанными им почестями и знаками дружбы, которые им оказал папа. Согласно обычаю латинской церкви, он украсил прелатов кольцом и митрой. Они прибыли в Константинополь в конце осени того же года.
Но едва имя папы было произнесено на мессе с титулом вселенского епископа, как патриарх Иосиф, прелаты и монахи, семьи и собравшийся народ восстали против унии и снова начались волнения. Иосиф, по соглашению с императором, отказался от своего места и удалился в монастырь. Его заменил Векк, церковник, полный света и умеренности, от которого Палеолог ожидал умиротворения умов (1275). Но все усилия монарха смогли привлечь к повиновению только его придворных и нескольких искренних священников.
Несколько лет спустя папа Николай III, подозревавший греков в неверности, отправил в Константинополь легатов, которым поручил потребовать от всех церковнослужителей империи исповедание веры с клятвой никогда не отступать от нее. Император оказался в затруднительном положении: он боялся, что недовольный святой отец уступит настойчивым просьбам Карла Анжуйского и позволит ему напасть на Константинополь, а сам он не мог добиться от своего духовенства регулярного исповедания веры. Палеолог, чья лицемерная политика руководствовалась лишь мотивами выгоды, старался обмануть папских легатов. Он поклялся перед Богом греческим прелатам, что не допустит никаких изменений в их обычаях и ни малейшего добавления к символу веры их отцов, и посоветовал им действовать осторожно с легатами и отделываться красивыми словами. Таким образом, он добился акта, в котором двусмысленные фразы, смешанные с цитатами из Священного Писания, казалось, напоминали католический символ веры. Палеолог изложил легатам в длинной речи все, что он сделал и претерпел ради воссоединения с Западной Церковью. Чтобы они не сомневались в наказаниях, наложенных