цвета, блестящую, как древесный уголь. Они с Майклом как-то сразу отлично спелись.
Когда автобус остановился возле Национальной галереи, демонстранты уже собирались на площади у высокой колонны, и Майкл отпустил шутку о Нельсоне и Горацио. Все рассмеялись и нестройной толпой побрели через дорогу на площадь, вспугивая голубей, шумными стаями взмывавших ввысь из-под ног.
В конце площади, прямо напротив Южно-Африканского посольства, была сооружена временная трибуна и веревками отгорожена зона, в которой уже собрались несколько сот демонстрантов. Их группа влилась в задние ряды митингующих; Тара вытащила из полиэтиленовой сумки самодельный транспарант и высоко подняла его над головой.
«Апартеид – это преступление против всего человечества».
Изабелла отодвинулась от нее подальше и сделала вид, что они незнакомы.
– Ей в самом деле нравится, чтобы все на нее глазели как на ненормальную? – прошептала она на ухо Майклу, и тот весело рассмеялся:
– Видишь ли, в этом как раз весь смысл данного мероприятия.
И тем не менее Изабелле было интересно ощущать себя частью этого разношерстного сборища. Много раз она с неприязнью разглядывала эти толпы из высоких окон посольства напротив, но сейчас все выглядело совсем по-другому. Собравшиеся были весьма добродушны и дисциплинированы. Четверо полицейских в синей форме стояли неподалеку, наблюдая за происходящим, и снисходительно улыбнулись, когда один из ораторов в запале обозвал Лондон столицей полицейского государства, ничем не отличающегося от режима Претории. Изабелла, стремясь выразить свою солидарность полицейским и отмежеваться от этого выпада, послала самому симпатичному из них воздушный поцелуй, и тот моментально расплылся в довольной улыбке, явно не похожей на прежнюю.
На трибуне один оратор сменял другого, их речи монотонно текли под аккомпанемент уличного гула и шума проезжающих мимо лиловых автобусов. Изабелла все это слышала уже неоднократно, впрочем, так же как и все остальные, если судить по вялости и апатии толпы. Публика оживилась, только когда пролетавший высоко над трибуной голубь выпустил белую струю, угодившую точно на сверкающую лысину очередного оратора, и Белла громко провозгласила:
– Позор фашистской птице, агенту расистов Претории!
Все долго смеялись.
Митинг закончился голосованием по резолюции, требующей немедленной отставки незаконного режима Джона Форстера и передачи всей власти народно-демократическому правительству Южной Африки. Согласно заявлению организаторов митинга, резолюция была принята единогласно, и Майкл заметил, что теперь Джон Форстер наверняка умрет от страха. Затем митингующие разошлись куда более мирно, чем футбольные болельщики после матча.
– Давай заскочим в бар, – предложил Майкл. – У меня малость пересохло в горле, пока мы сбрасывали все эти фашистские режимы.
– Тут есть неплохое местечко на Стрэнд, – отозвался Нельсон Литалонги.
– Так веди нас туда, – распорядился