убить. На западе, в псковской стороне – там Ута, Кетиль, ее брат, его сын, они с Улебом жили, тоже, поди, теперь как волки лютые… Одна надежда, что мои парни половчее будут.
Вот и еще кто-то из кровных родичей Святослава мог лишиться жизни от рук Игморовой братии! А он надеется на это, вместо того чтобы бояться! Снова вскипела досада и злость, и Прияна глубоко вдохнула, стараясь успокоиться.
– Они тебе дороже братьев! – вырвалось у нее.
– Они и есть мои братья! – Святослав повернулся, положил руку ей на затылок, пригнул к себе и прижался лбом к ее лбу. – Запомни. Игмор мне дороже всех кровных братьев. Его жизнь мне – как своя. Он спас мне жизнь, и я его ни за что не сдам, хоть Свенельдичу, хоть Кощею самому. Когда он…
Святослав запнулся. Помедлил и поцеловал Прияну, будто решив: хватит разговоров. Она сделала над собой усилие, чтобы ему ответить, не дать догадаться, что его поцелуи для нее утратили вкус. Его словно подменили: это был чужой человек, недобрый, жесткий, равнодушный. Вернется ли тот прежний, которого она полюбила семь лет назад?
Или он с первого дня ей только мерещился? Семь лет она прожила с ним единой душой – или ей так казалось? Но события этого лета высветили всю глубину ее ошибки. Знала ведь, после случая с Горяной Олеговной должна была понять, что ее разбитая душа для Святослава не преграда. Тешилась надеждой, что все наладится. Женщина всегда этим тешится, поливая засохший цветок любви слезами души, пока не поймет, что он истлел, никакой весне не оживить то, что рассыпалось в прах.
А все тот треклятый золотой меч из волотовой могилы! Из-за него Святослав обезумел и ничто ему теперь не мило, кроме цесарского венца. А она сама отчасти помогла передать меч Святославу. «Противиться было бесполезно, – сказал ей Мистина, когда она на днях заговорила с ним об этом. – Такие дары получают по воле богов. Спорить с богами, как ты ни будь силен, неразумно. Но если нельзя одолеть их волю, умный человек устроит так, чтобы не дать их воле сокрушить его. Это почти всегда в нашей власти, но этот путь требует осторожности и осмотрительности – иногда на всю жизнь».
Мистина знал об этом все: скользя между молотом и наковальней, понимая, когда пустить в ход осторожность, а когда храбрость, когда прямоту, а когда лукавство, он сейчас был в Русской земле немногим хуже настоящего князя. Прияна раньше не думала, что ей придется научиться осторожности и осмотрительности. Не только Святослав изменился, сама Прияна изменилась вместе с ним. Прямодушная и честная, она разом научилась хитрить. Отвечая на его объятия, пыталась вызвать в себе прежнюю любовь, но его провинности стояли стеной. Притворная любовь стала ее оружием, а самоуверенность мужа, как она знала, помешает ему даже краем мысли заподозрить обман.
На быстрый успех своих розысков Прияна и не рассчитывала. Это примирение и есть успех. Теперь, если Святослав узнает хоть что-то об Игморовой братии, она уж постарается этого не упустить.
Но чем же Игмор ему так услужил, что стал дороже кровных братьев? Только то, что они выросли вместе, едва ли заставило бы Святослава забыть долг перед