людей, мы для них не более чем просто мусор.
– Но есть же люди, которые верят, что, однажды, все будет иначе. Наступит день, когда не будет этого ядовитого дыма, над нами будет светить яркое солнце, и все злодеи, подлецы и лицемеры, мешающие нам жить, исчезнут.
– Глупые мечтания, – перебил Уил. – Никогда такого не будет.
– А мой отец говорит, что будет! —насупилась девочка.
– Многие твоего отца считают чудаком, наверное, все поэты такие странные.
– Он не чудак! – огрызнулась в ответ Лика. А затем грустно добавила: – Хотя мама считает также. Но я его люблю не чуточку не меньше от этого!
Уил вздохнул, он хорошо знал ее отца, вечно ноющего, ворчащего, огрызающегося на каждое слово. Для него оставалось загадкой, как с таким человеком можно общаться.
«Скорее всего, с ним общаются просто из жалости» – каждый раз думал мальчик, встречаясь с ее отцом, который, ко всему прочему, был калекой, потерявшим во время войны правую ногу.
– Но в последнее время он стал совершенно не возможным, – опустив глаза, снова заговорила Лика. – Его стихи никто не берет, Свободные типографии закрываются одна за другой. Все это вгоняет его в жуткое уныние, и он целыми днями, говорит какую-ту чушь.
В этот момент от подувшего ветерка неприятно заскрипели ссохшиеся ставни одного из заброшенных домов.
– Мой отец считает, что за ним следят «невидимые защитники его величество» и желают его похитить. Он не может спать по ночам, все его мысли заняты этим бредом!
Ставни громко хлопнули, заставив детей поежиться. Дети с опаской взглянули на заброшенный дом позади себя. И Уил, погладив Лику по голове, успокаивающе произнес:
– Никто никого не похитит. Я сильный и не дам, чтобы нас обижали!
Девочка засмеялась. Но затем вновь потупила глаза.
– Все считают, что это чушь, все! А папа нет! Заладил и все тут! Мне страшно, я боюсь, что он сойдет с ума. Помню, раньше он мне сказки читал, – чуть не плача, продолжила Лика. – Истории интересные рассказывал, играл со мной, а теперь только и говорит про какое-то дело всей его жизни, ругается, если мы отвлекаем его от написания величайшего произведения, которое изменит Вистфалию. Только как какой-то стих может изменить страну? А еще он боится, что не успеет его дописать, папа думает, что его кто-то преследует…
– У каждого свои тараканы в голове, —попытался успокоить ее Уил. – И у твоего отца это пройдет.
Девочка вздохнула, глядя куда-то вдаль, где над еще спящим городом начинал разливаться синий дым.
– Хотела бы я родиться в другом месте, в мире о котором мечтает мой отец.
– Но тогда бы мы не были друзьями. Разве отсутствие синего дыма лучше, чем наша дружба? – улыбнулся Уил.
Лика улыбнулась в ответ, отрицательно замотав головой.
– А я бы мечтал родиться в мире, где бы я мог стать великим воином. Прям так и представляю, как переливается мой синий меч, прежде чем нанести справедливое правосудие моим врагам.
– Не хотела бы