„невидимые защитники“?» – подумала принцесса, но вслух ничего не сказала, понимая, что дед все равно не будет ее слушать. Главному ляондже он доверял больше, чем кому бы то ни было.
«Даже больше, чем мне», – в который раз пронеслась в голове девочки старая мысль.
– Знаю, знаю, но их не становится меньше, тех, кто сомневается в правильности установленного свыше порядка, – недовольно прокряхтел монарх. – Так было всегда: и при моем отце, и при моем деде, и прадеде, так установил сам Акилин! А что говорят эти умники из Академии? Крестьяне не должны служить лорду, все равны, и каждый волен высказывать, что пожелает и кому пожелает. Только вот что будет с миром, в котором холоп будет учить жреца вере в Акилина, а короля – управлению государства? Тьфу! – сплюнул —Никос. Вот что с ним будет.
– Как вы и приказывали, ваше величество, мои люди навели порядок в Доме Издательств. Все ненадежные авторы-смутьяны были в который раз ликвидированы, больше они не смогут сбивать с верного пути нашу молодежь.
Слушая нудный разговор двух стариков, Летеция съела несколько кусочков жареного мяса, внезапно ощутив нахлынувшую на нее тревогу.
«А вдруг мне сейчас станет плохо, и это все увидят? И я в который раз опозорю династию».
И девочка была вынуждена отодвинуть тарелку. Она отвернула голову в бок, чтобы не вдыхать идущий от еды запах, чувствуя легкое вздрагивание во всем теле.
Страхи преследовали ее с самого рождения. Были те, которые она хоть и понимала их абсурдность, все же осознавала, что ее пугало, но были и такие, которые, словно темные тени, прятались в ее сознании, не выходя наружу, но не становились от этого менее угнетающими.
Летеция взглянула на отбрасываемые огнем в камине блики, и к ней пришло явственное ощущение, что происходящее сейчас сон… кошмарный сон из которого хочется выйти.
«Что за бред?», – тряхнув головой, подумала принцесса, прогоняя из головы глупые образы.
Она не могла объяснить, что ее тревожит, да и никто бы не понял этого… «Наверное, я просто схожу с ума», – каждый раз думала девочка, оставаясь один на один с собой.
– Только в крестьянах сохранилась старинная вистфальская мудрость, – снова услышала она дребезжащий голос деда. – А почему так? Потому что на них не оказывают зловредного влияния всякие философы, за три драхмы продавшие врагу родину.
– Да, ваше величество, вся беда от Академии. Мы в который раз чистим ее, и все равно десятки студентов замечаются в антигосударственной деятельности.
– Само слово «свободная» о многом говорит, ни королевская, ни государственная, а именно свободная. А там, где свобода, там и измена, она развращает слабый разум.
– Прикажите переименовать, а лучше так вообще закрыть, а всех, кто будет недоволен, все тут же выявят мои «невидимые защитники». Вы и сами знаете их знания бесполезны все, что нужно знать порядочному вистфальцу, объяснит религия и ее служители, а не эти продажные