и уснуть.
Однако, кто бы мог предугадать, что этот кошмар случитслучиться именно с ней?! И сейчас она крепко спит посреди глубокого, дикого леса, уповая на волю небес…
* * *
Не говоря ни слова, сжав правую руку в кулак так сильно, что костяшки его пальцев побелели, Эштон двинулся по коридору большими шагами и настиг Эвана, стоявшего у окна в гостиной.
Схватив подозреваемого за шиворот сюртука, он буквально пригвоздил его к стене.
– Где она?! – вне себя от ярости проревел Эштон так, что на этот крик в гостиную прибежал лакей и еще несколько человек из прислуги. Наблюдая за происходящим, они пришли в замешательство, не сразу сообразив, какие принимать меры.
Управляющий попытался остановить посетителя, на что тот резким жестом предупредил, что благоразумнее будет держаться подальше.
Глаза Эштона метали молнии, способные испепелить неприятеля дотла. Трудно представить, что чувствовал в этот момент сам Эван. Ведь стоило визитеру лишь замахнуться, как тот буквально взвыл от ужаса.
– Чёрт возьми, Эштон, что на этот раз?! Вы давеча чуть не снесли мне челюсть, что за повышенный интерес к моей персоне? На сей раз я пойду писать на вас жалобу! – сердито и в то же время робко предупредил горемыка, ссадины которого всё ещё красовались над губой и на лбу.
– Я сотру вас в порошок, если у меня появится хоть малейшая зацепка о вашей причастности. И зарубите себе на носу: если по вашей милости с её головы упадёт хоть один волосок, я уничтожу вас собственными руками. Искореню, как последний сорняк! – добавил он, сдерживая желание обрушить на него кулак сильнее молота.
– Я ясно объяснил?!
– Предельно! Что тут неясного?! – торопливо ответил Эван, глядя перепуганными глазами.
– Вы, конечно, можете возмущаться и требовать что угодно, ибо я дал немало почвы, но смею заверить, что к этому событию я не причастен. Предполагаю, что существует ещё кто-то, с кем вы что-то не поделили. Стало быть, вы не там ищете, милый друг! – ощутив ослабленную хватку Эштона, воспрял духом оторопевший Эван.
– Говорите, да не заговаривайтесь, этакий вы ублюдок, и не вздумайте произносить свои безрассудные допущения, потому что ваш прелый, слабый разум не способен ни на одну здравую мысль! – прорычал Эштон и, отбросив Эвана в объятия стоящего неподалёку лакея, пулей покинул поместье Робинсонов…
– И с чего это он меня недоразвитым обозвал, я уж молчу о репейнике. Однако?! А вы что смотрите, олухи, нет чтобы заступиться. Ротозеи! – злобно пробормотал Эван, изливая своё негодование на, впавшую в немилость, прислугу…
Эштон шёл, почти не видя дороги и не различая улиц. С неба сыпались снежинки, в блаженном неведении о его трагедии. Всё было обильно окутано снегом, словно зима силилась заключить в свои холодные объятия весь праздничный город. Но для Эштона нынешнее Рождество стало крахом, и едва ли существует какая-то сила, способная это изменить.
– Я отыщу вас,