я заставила себя подойти ближе. Вся верхняя часть тела была обезображена до неузнаваемости. Целыми остались лишь руки, что спокойно лежали вдоль тела. Я посмотрела на кисть и замерла. В свете неоновых ламп блеснуло кольцо, которое я сразу же узнала. Уроборос, выполненный из старинного серебра. Дрюрджица!
Воспоминания накатили на меня. Бабушка никогда с ним не расставалась. Единственный раз, когда я видела, что она снимала его, был в тот день, когда они вытаскивали меня из огромного колодца на заднем дворе своего дома. Сознание заволокла тьма. Сквозь нее, словно сквозь слой плотного тумана начали пробиваться воспоминания. Меня долго пытались убедить в том, что это были всего лишь видения от обморока. «Девочка просто перегрелась на солнце. Немудрено, в нашем-то климате». Я тогда долго сидела на заднем дворе, перебирая мелкие кварцевые камешки, что в изобилии можно было найти на горе напротив их дома. Ливни и сель обнажали породу, и она осыпалась мелким кварцем практически под ноги. Я очень любила собрать их, и потом, придя домой, погрузить в таз с водой, промыть и выкладывая на солнышке, любоваться переливами розового и серебристого. Мне казалось, что я слышу, как они шепчут мне свои старые тайны, собранные за столетия пребывания в недрах горы.
И вот я выливаю воду, аккуратно, чтобы не высыпался ни один камешек. Затем отношу их к бетонной площадке вокруг колодца и высыпаю «на просушку». Камешки разлетаются в стороны и уверенно совершают побег на крышку люка. Боясь потерять свои детские «сокровища», я стремительно подбегаю, нога опирается на крышку. Пытаясь собрать все как можно быстрее, я становлюсь на нее второй ногой, и чувствую, как сердце ухает в пятки, под которыми простирается пустота. Я ожидала чего угодно. Боли, падения в ледяную воду, резкого удара, но только не того, что тогда произошло. Я будто погрузилась в плотное облако, белое и ватное, как если бы из перины выпотрошили все перья, но они не разлетелись по дому, а застыли шаром. Голова кружилась, тело было расслаблено, кажется, в какой-то момент я даже начала задремывать. Вдруг перед глазами мелькнула неясная тень. Темная и мрачная. Я мгновенно пришла в себя и сжалась в комок. Вторая тень налетела также стремительно и принялась кружить вокруг меня. Это было до того ужасно, что я не могла ни дышать, ни шевельнуться. Сумрак начал сгущаться, и я почувствовала, как меня потянуло вниз. Что есть силы, я закричала и дернулась, пытаясь вырваться. Внезапно яркий луч, похожий на плеть прорезал пространство. Мне кажется, я даже услышала характерный щелчок. И еще раз, и еще, пока неведомый аркан не зацепился за мою руку и меня стремительно дернуло вверх. Яркий свет ударил в лицо, и я потеряла сознание.
– А я говорила тебе, что нужно его закрыть. Позвать Мирослава, чтобы он запечатал его раз и навсегда. – Голос, доносящийся словно сквозь вату. Родной, успокаивающий.
– Ты же знаешь, что проход нельзя запечатывать. Это не в нашей власти. Последний раз это делали в 1939 году. Помнишь, что тогда произошло? Его не смогли отправить назад. То-то же. Мы же не хотим, чтобы все это повторилось.
– Ох, – вздохнул первый голос, – и то верно. Давай-ка я перевяжу