бесплатное? – глаза хозяина расширились.
– А так! Абсолютно бесплатное, за счёт государства. Да и не дерётся никто, все люди при деле. У нас кругом рулят машины. На складах, на дорогах, на полях.
– Опять нас обогнали американцы со своими машинами. Всё снова по-ихнему вышло.
Энгельгардт сидел, крутил в руках рюмку и выглядел очень расстроенным.
– Обогнали, говорите? Да у продвинутых американских фермеров поля в моём времени вообще убираются без людей. Те же комбайны, но за рулём – никого. Есть только программа в компьютере – называется робот. По ней всё поле будет идеально обработано, и человек вовсе не занимается такой рутиной. Он находит для себя другие нужные дела.
Тут Энгельгардт гневно зыркнул глазами, видимо, этими словами я сильно ущемил национальную гордость хозяина этого имения. Неужели даже сейчас, в такой древности, уже идёт противостояние Россия – Америка?
Как же его оказывается, это задевает…
Он обхватил голову руками и умолк.
Тут в дверь робко постучали.
– Кто там? – крикнул хозяин.
– Батюшка, вы приказали стол накрыть, – услышал я в ответ.
– Да! – Энгельгардт буквально рявкнул.
– Так всё ужо стынет давно, пожалуйте в столовую. Всё «хорменно» сделано, – этот скрипучий голос я уже узнал. Женщина что меня встретила в доме. Авдотья.
Ужин
Мы с Александром Николаевичем прошли в столовую. Несмотря на выпитое, наверное, от вызванного мной возбуждения, он уже довольно крепко стоял на ногах, совершенно не шатаясь.
На столе теперь не было керосиновых ламп. Горели большие, явно новые свечи в красивых подсвечниках. Видимо, такое практиковалось в исключительных, праздничных случаях. Их ровный, чуть колеблющийся свет создавал в комнате уют, заставляя отблески плясать на полированных поверхностях мебели.
Стол просто изобиловал яствами – тут были и рябчики, и чёрная икра, и… Глядя на большой нарезанный каравай и вспоминая пушной хлеб от Сидора в телеге, я побоялся даже прикоснуться к краюхе. В голове всё ещё стояло воспоминание о жёстком, колючем тесте, которое дерёт горло, не даёт нормально глотать.
Александр Николаевич заметил моё замешательство и с улыбкой произнёс:
– Кушайте на здоровье, этот хлеб – не пушной, это нашего, дворового обмолота. Исключительно качественная рожь с пшеницей.
Я кивнул, отломил небольшой кусок, попробовал – мягкий, тёплый, ноздреватый, с лёгким сладковатым привкусом. Совсем другой, настоящий хлеб. В этот момент Авдотья, по знаку хозяина, поставила на стол гранёный графин, наполненный прозрачной жидкостью.
Александр Николаевич взял его в вытянутую руку и, чуть приподняв, с любопытством спросил:
– Отведаете?
Я скромно дал утвердительный ответ. Он улыбнулся, как будто этому рад, и кивнул женщине, которая тут же подвинула мне интересной формы рюмку – такую же, что уже использовал хозяин. Позже я узнал, что