по дорожке к дому, где с веранды за их приближением наблюдала какая-то женщина. Сара была рада, что додумалась надеть пиджак поверх потной рубашки. Важно, чтобы она выглядела как официальное лицо.
Смити представил Сару и себя, и женщина пригласила их в дом.
– Стив отправился на поиски, еще не вернулся, – сообщила она. – Я имею в виду отца Эстер.
С улицы донесся рокот подъехавшего к дому автомобиля.
На полу в прихожей стояла пара резиновых сапог с узором из маргариток, у двери висела мужская светоотражающая куртка. В столовой работал вставленный в окно кондиционер, но в комнате было тепло и душно.
– Эстер вернулась? – спросил от входной двери низкий голос.
Следом появился и обладатель голоса – мужчина чуть более шести футов ростом[5], загорелый, смуглый, в спецовке.
– Очень вовремя, – заметил Смити, глянув на Сару.
Она кивнула.
– Пойдемте со мной, мистер Бьянки, – сказал Смити.
Отец девочки последовал за ним по коридору. Сара уловила исходивший от него запах пота – резкий, слегка сладковатый. Это напомнило ей собственного отца. От него тоже всегда разило по́том, когда он возвращался домой после игры в сквош с кем-нибудь из приятелей, служивших, как и он сам, в полиции. Где-то в глубине дома хлопнула дверь – вероятно, ведущая на задний двор, предположила Сара. Ей предстояло опросить мать, а всегда желательно, чтобы родители пропавшего ребенка не слышали друг друга. Женщина кивком предложила ей присесть. Сара глянула на папку в руках: Констанция Бьянки. Она села за обеденный стол, застеленный зеленой скатертью, которую Констанция постоянно комкала ладонью, так что на шелковистой ткани образовалась округлая замятость размером с головку младенца.
Сара попросила ее предъявить удостоверение личности.
Водительские права подтвердили то, о чем свидетельствовали ее мышиного цвета волосы у корней: Констанция не была натуральной блондинкой. Хоть щеки у нее были круглые, а лицо опухло от слез, черты Констанции отличала резкость, не нашедшая отражения на фото. Под большими темными глазами, неугомонно шнырявшими по комнате, чернели подтеки от расплывшейся туши. Рот и нос были несоразмерно большими. Помада на губах стерлась, но карандашный контур остался. На буфете слева от Констанции стояла большая фотография девочки, чье школьное фото лежало в папке Сары: Эстер висела на шведской стенке, маленькое личико в обрамлении сияющих черных волос, глаза светились гордостью – вот я какая ловкая! Сара не заметила особого сходства между Эстер и сидевшей перед ней женщиной.
С кухни донесся шум.
– Там кто-то есть? – спросила Сара.
– Моя подруга, Шелли Томпсон. Она пришла меня поддержать.
– Понятно. С ней мы, пожалуй, тоже побеседуем через пару минут.
– Конечно, – пожала плечами Констанция.
– Эстер – необычное имя, – заметила Сара.
– Да, – согласилась мать девочки. – Я