приключенческий фильм типа «Тарзан» или «Бродяга» в главной роли с замечательным индийским актёром Радж Капуром, с его незабываемой песней и прекрасной мелодией: «Абара я, никто нигде не ждёт меня». На русском одна из песен в исполнении Радж Капура звучала так: «Разодет я как картинка, я в японских ботинках, в русской шапке большой, но с индийскою душой!». И Лобан на берегу речки исполнял сам перед собой все полюбившиеся ему песни, представляя себя соответствующим героем со всей глубиной своего детского, ещё не занятого пустым бытом, нетронутого детского нежного воображения.
И купил он себе этот желанный и недоступный для многих деревенских мальчишек велосипед пермского велосипедного завода с логотипом ПВЗ на рулевой никелированной стойке. Купил также, спустя три года, русскую гармонь-двухрядку с зеленоватым перламутровым оформлением мехов. И всё это было куплено на деньги, заработанные Лобаном своим трудом под чутким руководством и безмерной любовью бабки Федосьи, которая провожала и встречала своего единственного внука, когда он рано по утру уходил с табуном к Красной горе и к водопою Дымского ключа. В жаркие летние дни табун с из-под Красной горы иногда решались гнать к водопою на Дымской ключ, который один из немногих питал чистейшей водой речку Дымку. Наблюдательный и по-настоящему любящий этот край человек дал такое же поэтическое название речке – Дымка, на одном из берегов которой уютно примкнуло к речке небольшое татарское село Муртаза, расположившееся, как и КрымСарай, в необыкновенно живописном природном уголке Татарстана. На гармонь Лобан заработал плугарём на пахоте под озимые и скидовальщиком соломы при летней уборке хлебов в школьные каникулы. В деревне вовсю использовался в колхозе, а потом и в совхозе, детский труд, начиная с семи лет, а иногда и с шести, когда при заготовке сена в пойме речки Дымки родители под негласной командой председателя колхоза или директора совхоза сажали своих мальчишек верхом на лошадь, впряжённую в так называемые волокуши. Волокуши были выполнены довольно просто: вместо оглоблей к хомуту крепились две берёзки, поперёк которых сзади лошади крепились поперечины из тех же берёзок, но потоньше. Получалось что-то вроде берёзовой лестницы, на которую накладывали копну сена иногда довольно внушительного объёма. И мальчуган под ободряющие крики мужиков и баб «Молодец! Много привёз!» с гордым видом, ощущая себя взрослым, целый день приволакивал к омёту тонны сухого душистого сена.
Вот это эффективное приучение к труду! Но сплошь и рядом жило грубейшее нарушение правил безопасности и первое главное – использование детского труда при сельскохозяйственных работах. Правда, труд мальчишек при заготовке сена использовался только на субботниках и воскресниках и с разрешения их родителей под их же присмотром. И был незабываемый энтузиазм, ощущение большого коллективного праздника с приготовлением общей ухи в большом котле. Выделялись двое мужиков для ловли рыбы в Дымке, а для мальчишек свой праздник – поить и купать лошадей,