прошли туда, где парень повторил свою просьбу.
– Ну я, – ответил высокий мужчина лет сорока в дырявой шляпе, натянутой почти на глаза, – отправляемся завтра на рассвете.
– Нам с сестрой нужно два места, – Дин протянул кучеру пару киршей.
Тот ловко спрятал монеты в карман и кивнул:
– Опоздаете, пеняйте на себя.
– Ты просто так отдал ему деньги? – Спросила я, едва мы отошли от неприветливого кучера.
– Это задаток, чтобы для нас оставили места.
– А не обманут?
– Не переживай, сестрёнка, – весело подмигнул мне Дин, откусывая сразу полпирога.
Заплатил он со своих денег, вечером менестрелю удалось подзаработать.
– Ты не купил ничего из одежды, – спохватилась я.
Парень только махнул рукой:
– Решил подождать до Меглора. Мало ли, дорога, то да сё.
– Денег вышло меньше, чем ты думал?
– Твоя проницательность тебя погубит, – щёлкнул он меня легонько по носу.
– Пошли в гостиницу, – рассмеялась я, – зашьём твою одёжку.
Болтая, мы не заметили, как на нашем пути появились парочка аристократов, от неожиданности я наткнулась на одного из них и чуть не села в лужу, Дин успел подхватить меня под руку.
– Девка, – напыщенно произнёс один из них с прононсом, щеголеватый тип с противными тараканьими усиками, – надо бы смотреть, куда ты прёшь. Перед вами благородные доны.
Я подняла глаза и только сейчас заметила второго шедшего, высокий мужчина с шевелюрой цвета меди и синими глазами. Такое непривычное сочетание необычайно шло ему. У него было чуть удлинённое лицо, челюсть казалась массивной, но вкупе с тонкими крыльями носа и нежным очерком губ, его облик можно назвать притягательным.
От неожиданности на минуту потеряла дар речи. Мы шли, держась ближе к домам, и мужчины не могли нас не заметить.
– Вы называете себя благородными, а прёте по улицам не хуже взбесившегося быка.
– Ты слышал, Элиан? – Возмутился «таракан», – шваль будет нам указывать.
– О, смотрю, в вас проявилось всё благородство, – не выдержала я, – или ещё осталось где-то на донышке?
– Друстан, полно, дони, наверное, с перепугу позволила себе лишнее, – примирительно сказал рыжеволосый красавец.
– Испугаешься тут, когда у благородного несёт изо рта ругательствами, которые даже бродяги постесняются произнести.
И рыжий неожиданно просто заржал аки жеребец, забыв заступиться за своего дружка, а у того покраснело лицо и усы встопорщились ещё больше.
– Да ты, ты, – он вдруг развернулся к менестрелю, – уйми свою жену, челядь!
– Я не жена, а сестра! Пойдём, Дин, – дёрнула парня за руку, – а то дурного нахватаешься от бла-ародных, – передразнила «тараканий» прононс.
Рыжий откровенно потешался над нами, а вокруг уже начали собираться любопытные. Ловко лавируя между людьми, мы выбрались из толпы.
– Ну ты даёшь, – Дин смотрел на меня,