Рунге. Он готов взять у тебя интервью хоть сегодня.
– Нет, милый, – возразила мать. – Сегодня я иду на приём. Я не могу столько встреч делать в один день. У меня уже не тот возраст.
– А может, ты вообще дашь свой отзыв только после того, как посмотришь и другие балеты?
– Хорошая идея, – согласилась княгиня.
– И ещё, – Володя устроился в кресле около маленького столика, с которого Лиза уже убрала поднос, поставив вместо него вазу с только что срезанным в саду букетом сирени. – Сын графа Измайлова узнал, что ты получила приглашение на сегодняшний приём, и просит разрешения тебя сопровождать.
– А почему он, а не ты? – удивилась мать.
Она хорошо знала Дмитрия Измайлова. Володя с юности дружил с его отцом, и до траура Измайловы часто бывали у них в доме. Сейчас Диме было лет двадцать пять. Он недавно окончил факультет журналистики и работал в одном крупном издании.
– Дмитрий просит, чтобы я уступил ему честь быть твоим спутником. Он очень хочет пообщаться с русскими актерами.
– Но ты же тоже хотел? – напомнила сыну княгиня.
– Ему важнее, – вдыхая терпкий запах сирени, произнёс Владимир. Он протянул руку и слегка коснулся нежных цветков. – Этот запах всегда возвращает меня в детство, на нашу дачу в Стрельне, – с ностальгией произнёс он.
– Теперь там, вероятней всего, какое-нибудь высшее советское начальство в лице бывшей кухарки, нюхает нашу сирень, если, конечно, кусты ещё сохранились, – шутливо ответила Матильда, но в её голосе чувствовались лёгкие печальные нотки.
– Извини, мама, – поняв, что напомнил о неприятном, смутился Володя.
– Ладно, всё это давно пережито. Так почему Дмитрию важнее встреча с русскими, чем тебе?
– Ему срочно нужен материал для статьи о гастролях Большого театра, а он никак не может пробиться к актёрам. Органы КГБ регулируют все их встречи с журналистами, и ему отказывают.
– Чем же им не угодил Дмитрий Измайлов? – удивилась Матильда.
– Я думаю, как раз своей фамилией. Эмигрантов и их детей эти органы не жалуют. А у Мити есть интересная концепция статьи. Он считает, что сегодняшние гастроли сродни второму пришествию Дягилевских «Русских сезонов». Во всяком случае, город взбудоражен не меньше, чем в то время.
– Неплохо! – ухватилась за идею Матильда. – Можно так даже назвать статью. Ну, или что-нибудь в этом роде. Будет броско!
– Вот видишь, он парень талантливый, – обрадовался Владимир. – Надо ему помочь.
– Я всегда знала, что ты добрый мальчик. Я согласна! Пусть моим спутником будет граф.
– Пойду позвоню ему, порадую твоим решением, – заторопился «добрый мальчик», которому, между тем, уже было пятьдесят шесть лет.
– Не моим, а твоим решением, – поправила было его мать, но Вовы и след простыл, а вместо него она увидела на пороге Лизу.
– Мадам, ваша массажистка пришла, – доложила она.
– Скажи, что я приму её через пятнадцать минут, – ответила Матильда и, повернувшись к бюро, стала быстро дописывать свои впечатления о «Джульетте».
Массаж