как паразитов, – донесся с голограммы знакомый голос. Впервые за время слушаний Андрей Деванширский вступил в полемику. Его зеленые глаза пылали ненавистью. – Разве не так, Мартин? Разве не вы говорили, что повстанческие базы – это язвы империи, которые бесполезно «лечить»? Что всех их следует немедленно предать огню?
– Я говорил метафорически, – побагровел Мартин Бернатти, – я имел в виду вовсе не это. Трагедия на Мельнисе выходит за рамки внутриполитического конфликта Кристании. Это локальные распри. Один дом лиделиума счел себя вправе зверски уничтожить второй.
– Так, может быть, все дело в том, что на месте агрессора оказался не тот дом? – уточнил Андрей Деванширский. – Если бы вместо Крамеров приказ об уничтожении Мельниса отдали, к примеру, Диспенсеры, ваше мнение было бы столь же твердым? Или те действия, которые, с одной стороны, воспринимаются актом чудовищной агрессии, в другом случае можно назвать правосудием?
– Честь дома Диспенсеров неоспорима! Последние годы они демонстрируют невероятное терпение и милосердие, позволяя вам стоять здесь и бросать подобные оскорбления. Стоит ли говорить, что в данном случае ваше сравнение крайне унизительно и неуместно?!
– Как я понимаю, единственное, что уместно, на ваш взгляд, мистер Бернатти, это поворачивать закон в свою пользу!
Конгресс взревел. До этого в глазах Марка Крамера сквозило лишь отчаяние, но теперь, впервые за все время, в них зажглось что-то еще. Его взгляд был прикован к Андрею, словно тот был единственным человеком на трибунах.
– Но ведь причастность к трагедии на Мельнисе – не единственное, что можно предъявить Крамерам, – подала голос Изабель Кортнер. Когда изображение на экране переключилось на нее, я невольно задержала дыхание. Ее капсула, что находилась в отдалении, тут же подалась вперед. – Разве не они отдали приказ подорвать корабль, на котором вы позже отправились на Мельнис?
Это был удар ниже пояса. Изабель Кортнер с мрачным торжеством смотрела на Андрея Деванширского, у которого из лица мигом ушла вся краска.
– Как видите, я стою здесь перед вами, мисс Кортнер, живой и невредимый, – сглотнув, сказал он. – Если бы я хотел призвать Крамеров к ответу за покушение на мою жизнь, я бы уже сделал это.
– То, что вы не хотите призвать их к ответу, не говорит об их невиновности. Тем более, насколько мне известно, тогда с вами на корабле была и Мария Понтешен. Дом Крамеров в ответе за покушение на жизни представителей целых трех династий лиделиума меньше чем за два месяца. И это уже не говоря о том, что они сделали с двумя миллионами повстанцев.
На Марке Крамере не было лица, когда Изабель Кортнер посмотрела сначала на него, а потом на Леонида.
– К огромному сожалению, герцогини Понтешен нет сегодня среди нас, – неожиданно подал голос Питер Адлерберг. – Очевидно, она не спешит предъявить свои обвинения дому Крамеров.
– А как насчет вас,