Социальное евангелие в России. Православное пастырское движение в условиях голода, войны и революции
ассоциации174. Только дворянство имело привилегию и средства организовывать крупные объединения в форме провинциальных – губернских и уездных – дворянских собраний. У крестьянства было мало возможностей сделать это за пределами волости, и они не имели ресурсов для создания надежных обществ взаимопомощи. Таким образом, как отмечает Адель Линденмейр, взаимопомощь была наиболее слабо развита в тех слоях населения, которые в ней больше всего нуждались175. Однако режиму меньше угрожало объединение под эгидой официальной церкви. Поэтому некоторые священнические ассоциации, такие как московское Общество любителей духовного просвещения, могли принимать в свои члены мирян176. Члены церкви, не облеченные священным саном, начали обращаться к приходскому духовенству и его солидной социальной инфраструктуре для содействия различным инициативам: от строительства церквей до поддержки образования и борьбы с бедностью. Священническая сеть стала пространством свободного объединения для православного населения в целом.
Впервые православные миряне были привлечены к созданию объединений через церковь в период Великих реформ, с возрождением православных братств. Подобные объединения сначала возникли среди православного населения Речи Посполитой в XVI и XVII веках. Они использовали взаимопомощь как средство защиты церковного имущества и поддержки религиозного образования, особенно после перехода шести из восьми православных епископов в унию с Римом в 1596 году177. В 1862 году митрополит Киевский Арсений (Москвин) выступил инициатором восстановления братств там, где они возникли, – в Украине. В следующем году новые братства были созданы в Беларуси и Санкт-Петербурге. В 1864 году министр внутренних дел П. А. Валуев предложил основные правила для создания этих объединений, которые предполагали государственное признание уже существующих братств. Были разрешены добровольные ассоциации православных христиан из всех сословий. Члены Синода рассматривали братства в первую очередь как средство мобилизации народной поддержки официальной церкви в конкуренции с другими конфессиями178. Синодальный отчет 1901 года о церковных делах называл братства «прекрасным явлением общенародного участия в деле утверждения православия»179. Фактически сфера деятельности братства определялась его членами и могла включать в себя самые разнообразные церковные инициативы, которые должны были быть зафиксированы в его уставе и представлены на утверждение епископу. Интерес к братствам был весьма неравномерным по всей империи. Александр Папков, православный интеллектуал-мирянин и автор многочисленных исследований о церкви, опубликовал в 1893 году общеимперский обзор братств и сообщил, что их число составляло 159 с 37 642 членами, и средства этих братств оценивались примерно в 1 629 707 рублей180. Братства были сосредоточены в определенных епархиях, особенно на бывших территориях