день. Но однажды отец сказал ему: «Меня готовят к последней операции и переливают каждый день кровь. Но они делают это уже две недели, они мне так могут угробить костный мозг».
Отец разбирался хорошо в медицине. Он был очень умным и многое знал. Да, был очень умным и очень многое знал. Он увлекался, когда о чём-то жарко рассказывал Киралу или был захвачен каким-то занятием, весь как бы светясь изнутри. Кирал пошёл тогда к заведующему отделением больницы поговорить об этом, и тот просто ему намекнул на то, что надо ещё заплатить. Да, Кирал всё понял: они хотят ещё денег. Они заберут всё. Кирал в течение следующего дня продал за треть цены машину и принёс полный целлофановый пакет денег заведующему. На следующий день была операция. Она прошла неудачно. Отец впал в кому. Несколько дней были реанимационные мероприятия. А потом… он пришёл в себя на два дня, рассказал Киралу, что виделся с Богом. И недоумевал, почему он очнулся. Зачем Господь посылает ему такие испытания? Не лучше ли было уйти навсегда? Кирал понял, зачем он пришёл в себя: чтобы рассказать это ему. Что все встретятся с Богом. Он стоял в дверях как завороженный и плакал навзрыд. Когда умер отец, он так и не оплакал его. Было много суеты. Похороны, поминки. Везде договориться, везде заплатить. Кирал купил ящик водки, пил её стаканами и не пьянел. Просто не мог расслабиться. Он вспоминал, как ему рассказывали фронтовики, что на войне хлебали спирт литрами и не чувствовали хмель. После каждой атаки людей уменьшалось в разы, а спирта было положено каждому – пей, хоть залейся. А на гражданке они косели от стакана водки. Кирал тогда договорился с товарищем, чтобы тот повозил его, машина-то была продана. Они сначала забрали гроб, привезли его домой. Гроб Кирал взял небольшой. Отец был невеликого роста. Хотя ему советовали брать максимального размера. Потом они забрали из морга отца. Товарищ Кирала при этом падал в обморок от вида вскрытых тел. Киралу пришлось приводить в чувство и его. Потом они стали дома укладывать в гроб тело, и оно не влезало из-за того, что не помещались туфли. Соседи говорили, что это ничего, надо просто положить их рядом… Но Кирал не хотел, чтобы отец был босым на том свете. Они снова загрузили на багажник на крыше машины гроб и повезли его обратно, а потом привезли другой. Отец как бы не хотел уходить. Была зима. Он лежал во дворе перед своим домом. Падал снег и таял у него на руках. Кирал не понимал, что это было. Может, от холодильника разница температур. Соседи тоже обратили на это внимание. Неужели они хоронили его живым? Но этого не могло быть, ведь тело было вскрыто. Кирал всё пил и пил даже потом, после кладбища, ещё несколько дней подряд, чтобы только вырубиться и уснуть без памяти. Сейчас он понял всё. Он тогда не оплакал отца, а каждая душа должна быть оплакана. Он опёрся о косяк входной двери и выл от душивших его рыданий. Слёзы кончились. Стало как-то вдруг легко. Как будто не было ничего. Кирал прошёл за дом во времянку, она была тоже открыта. Тут был пресс для отжима винограда на вино, чаны и тазы, покрытые паутиной. На полу стояли баллоны с вином. Кирал взял со стола гранёный стакан, налил его полный из трёхлитрового