опустила глаза на свои культи, и заметила, что Юзеф смотрит туда же. И почти сразу он, не дав мне времени на смущение, спросил:
– Что случилось с твоими ногами?
Никто и никогда не задавал мне этого вопроса. Никто и никогда даже не подавал виду, что замечает моё увечье. Никто и никогда не давал мне понять, что я не такая, как все. Никто и никогда.
Поэтому теперь от неожиданности и изумления я не успела сделать вид, будто не поняла этого вопроса или не услышала его. А может быть, просто не захотела. И ответила так же прямо и честно:
– Великий Червь откусил.
Юсик сбегал на кухню дважды. Сначала принёс кофейник и чашки (не тот кофейник и не те чашки, которые Татьяна подала нам с отцом в столовую, а попроще), потом корзинку круассанов (круассаны те самые, уже остывшие, но от этого не менее вкусные), и мы сели завтракать, наблюдая за тем, как неспешно солнце взбирается вверх по небосклону.
– Только бы облака не набежали! – пробормотал Юсик и я подумала, что наверняка вопрос облаков заботит сейчас многие учёные умы по всей Земле, ведь вряд ли когда-нибудь ещё Солнце так тревожило человечество, как сегодняшним утром. И не знаю, как другим, а нам нынче повезло – небо Подмосковья оставалось безупречно чистым от горизонта до горизонта.
– На форуме все переругались, – сообщила я Юсику, дожевав первый круассан, – Одни говорят, что это хана всему, другие, что фигня.
– Какая же фигня, если вспышки класса Икс? – буркнул Юсик, – Это будет даже не событие Кэррингтона, а похлеще.
Я наморщила лоб, вспоминая всё, что знала об упомянутом событии, и возразила:
– Да нет, тогда тоже были вспышки класса Икс.
Юсик посмотрел на меня с сомнением, но спорить не стал, помня о том, что среди нас двоих именно я являюсь главным знатоком Солнца, поскольку имею возможность вести наблюдения днём, в те часы, когда Юсику приходится либо посещать школу, либо работать.
В задумчивом молчании мы допили кофе и сидели теперь над пустыми чашками, почему-то не решаясь ни приступить к наблюдениям, которых ещё недавно так жаждали, ни нырнуть в интернет за свежими новостями и чужими реакциями. Я думала о предстоящем разговоре с отцом и не знала как его начать. Отец, мягко говоря, был далёк от небесных наук, а к моему увлечению ими относился как к легкомысленному хобби, которое со временем должно остаться в прошлом, уступив место более серьёзным и практичным вещам. Захочет ли он вообще слушать мои разговоры про Солнце? Особенно после того, как я сегодня утром не захотела слушать его?
Как выяснилось, Юсик тоже думал о предстоящем разговоре с дядюшкой, правда в ином ключе.
– Дядя Муртаза говорит, что я фигнёй страдаю. Постоянно бурчит, типа лучше бы в зал лишний раз сходил. Ну посмотрим, что он теперь скажет, когда станет ясно, что не такое уж это бесполезное занятие.
Я, честно говоря, сомневалась, что на Муртазавра наше предупреждение о солнечной активности произведёт большой эффект. Такие люди, как он, обычно реагируют на опасность уже по факту, а не заранее. Да и как тут реагировать?