Королевство Суоми. Ян Конов

в крепких объятиях:

      – Ну здравствуй, братец, давно не виделись.

      – Здравствуй, Рихард, – Марти замолчал. Ему много о чем хотелось расспросить брата, но он поостерегся задавать вопросы при незнакомце, сидящем рядом за столом. Впрочем, незнакомец оказался вполне себе знакомым – когда гость встал из-за стола, чтобы поздороваться, Марти узнал в высоком молодом человеке с красивым надменным лицом почтмейстера Коскинена, куда-то пропавшего в прошлом году. Все жители Карниллы и окрестных деревень, входящих в общину, хорошо его знали. Всегда подтянутый и с иголочки одетый, Коскинен был до крайности педантичен и принципиален – один раз чуть не довел старика Карьялайнена до очередного сердечного приступа, заставляя его расписаться в получении письма. Карьялайнен как-то пересидел в сауне, и его хватил удар – с тех пор правая сторона тела его почти не слушалась. В тот день Коскинен принес ему письмо от дочери из Гельсингфорса. Радостный Карьялайнен приковылял к забору, подволакивая ногу, но строгий почтмейстер наотрез отказался отдать письмо, пока получатель не распишется. Карьялайнен искренне пытался вывести свою фамилию левой рукой, но фамилия была слишком длинной, а почерк слишком неровным, и получившиеся каракули Коскинена не устраивали – он требовал, чтобы фамилия была написана ровными читаемыми буквами. Карьялайнен пробовал снова и снова, а Коскинен терпеливо ждал, периодически повторяя: «Нет, господин Карьялайнен, так не пойдет, пишите еще раз». Ни просьбы, ни призывы к совести, ни угрозы «поколотить щенка поленом» на почтмейстера не действовали. Карьялайнен, доведенный до отчаяния почтовой бюрократией, уже был готов разрыдаться, как неожиданно на помощь пришла старая Лайна. Проходя мимо с корзиной брусники, она спросила Коскинена, не поступало ли письма от Рихарда, и услышав отрицательный ответ, обложила почтмейстера такой отборной бранью, что он поспешил отдать несчастному Карьялайнену письмо и поскорее убраться. Лайна долго кричала ему вслед ругательства, а затем переключилась на Карьялайнена, который ей тоже чем-то не угодил. Однако «старый хромой чёрт» ее не слушал – он развернул письмо прямо у забора и с блаженной улыбкой читал, как любимая дочь описывала первые шаги его внука.