Очисть наши души и мир от скверны, открой глаза нечистым, что не видят твоего огня. Да будет твоя воля по всей земле от жизни и до смерти!
– …до смерти.
– Могучий Велес[2]! Наполни чертоги да житницы наши, принеси в наши сады и огороды плодородия! Слава тебе, защитнику!
– …защитнику.
– Перун[3]-покровитель! Очисти земли и разум от скверны, покажи князю истинный путь!
– …путь.
– Славим тебя, бог Ярило! Покровитель наш, даруй нам свет и тепло…
Жрица обращалась к каждому богу по отдельности. Каждому кланялась, дёргая Яру за ладонь, чтобы та опускала голову вместе с ней, каждого восхваляла и просила о дарах.
Но боги всегда просят плату за свою помощь. И девица знала, какова будет жертва этой ночью. Изредка голос ворожеи прерывался мычанием связанного мужчины, которому не дожить до утра. Яра хотела бы ему помочь, но не могла. Боги не простят ей этого. Она не видела, но чувствовала на себе пристальные взгляды волков, которые не отпустят несчастного.
Оборотни, превратившиеся в мужчин, подхватывали каждое слово ворожеи. Их голоса плотным гулом заполняли капище, а бубен звучал всё громче. От ударов в него вздрагивало и сердце Яры. Она ощущала себя словно посреди колдовского тумана или навьего царства, где нет места обычным людям. Она была лишней. Пленницей богов и волков, чья участь – подчиниться или сгинуть вместе с жертвой.
Жрица подвела Яру к центру капища, к стонущему мужчине, и, ласково обхватив её за ладони, вложила ей нож.
– Режь, – мягок, но беспрекословен был её тон.
Девица замотала головой.
– Режь.
Ворожея сама управляла руками Яры. Она сделала короткое движение, и стоны мужчины сменились хрипом, бульканьем, а после стихли. Девица почувствовала, как что-то тёплое засочилось по пальцам – словно остывший кисель, липкий и с резким запахом, от которого хотелось скорее оттереть руки. Но ворожея не позволила ей этого. Напротив, она окунала пальцы Яры в сосуд с кровью и водила им по статуям, шепча при это имена богов. Вдвоём они напитывали кумиров отнятой жизнью. Когда девица касалась лиц деревянных статуй, ей казалось, что они улыбаются, и это вводило в ужас.
Разум затянуло туманом, как на топях. Яра старалась не обращать внимания ни на что вокруг, чтобы не сойти с ума. Лучше бы она попалась ратникам или осталась бы в Велиграде женой Остапа! Ворожея отпустила её и усадила на камень, но не покинула: её шаги, голос и удары в бубен, от которых с рук с шипением сыпались колдовские искры, всё ещё окружали Яру. Девица рассеянно слушала речи жрицы, но не запоминала. Она сгорбилась на камне, уперев руки в колени, чтобы не свалиться от усталости на сырую землю. Её знобило и клонило в сон. В плечо вдруг уткнулся влажный нос зверя. Яра не нашла в себе сил отпрянуть, даже не подвинулась, а волк лизнул её в шею и прислонился боком, согревая девицу своим мехом. Она догадывалась, что это тот самый светлошёрстный оборотень, значит, он не причинит ей вреда. Яра провела ладонью по гладкому меху, выражая благодарность. Волк заворочался, и она убрала руку.
Шаги ворожеи проскользнули