пота. Богдан легко и быстро орудовал топором, словно рубил не дрова, а врага в бою. Мышцы на его руках напряглись, от плеч до запястий потекли тонкие, как ручьи, нити вен.
Дедушка передохнул и только было взялся за второй топор, как Богдан остановил его, указывая на возросшую поленницу[1]:
– Я сам закончу, немного осталось.
Он перекинул топор из руки в руку. Видно было, что работа почти не вымотала его, и дедушка с благодарностью кивнул. Не найдя себе другого занятия, старик пробормотал:
– К Кузьмичу пока схожу.
Яра проводила его взглядом, а после сообразила, что снова осталась с Богданом наедине. Тот же коротко улыбнулся ей и продолжил рубить дрова, не поднимая глаз. «Не нарочно ли он дедушку спровадил?» – пришло на ум девице, но она отогнала эту мысль, как назойливую муху.
Лучину спустя Яра выдохлась. Солнце купало её в удушающих объятиях, дышать было нечем, и девица отложила работу. Она уселась на траву в тени и принялась наблюдать за Богданом. Он как раз делал последние взмахи топором. Одно удовольствие было смотреть на мощное тело и выверенные движения, на перекаты мышц и горящие голубые глаза, так что Яра разочарованно выдохнула, когда он закончил. Богдан разогнулся, подхватив дрова, и их с девицей взгляды соприкоснулись. Уголки его губ потянулись вверх. Он уложил деревяшки в поленницу и присел рядом.
– Скучала?
– По тебе? – с усмешкой переспросила она.
– В общем. У нас в деревне не так-то весело. А что, и по мне тоже скучала? – подловил сосед.
– Да как же тут заскучаешь, если каждый день то огород, то побег от ратников, – отговорилась Яра, краснея, и поспешила сменить тему: – Что за царапина у тебя?
Ока указала на длинную рану на груди Богдана, словно прочерченную лезвием. Он замялся, но миг спустя рассказал:
– Да вот, с ратником повздорил, когда они приходили. Я видел, как ты из окна вылезаешь. Вот и они заметить могли, пришлось отвлечь. Не бери в голову.
– Да как же не брать? – охнула она. И тепло было на душе, что Богдан за неё вступился, и нехорошо: ему не поздоровилось, да и ратники могли что-то заподозрить.
– Не поймали тебя – и ладно, – пожал плечами он. – Они же и избы наши, и дворы осмотрели. Приметили лестницу в конце и решили, что ты забор перелезла и в поле или в лесу укрылась. Туда за тобой отправились, чуть ли не до рассвета искали, да не нашли.
– Успела в чащу сбежать, пока ты их отвлёк, – подтвердила девица и в благодарность сжала пальцы Богдана. Она скользнула по шершавым ладоням молодца и, осознав, что с каждым мигом её жест переходит черту соседской дружбы, убрала руку. – Почему ты мне помогаешь?
– Приглянулась ты мне, – по-простому признался Богдан.
Яра прикусила губу, не зная, куда себя деть. Велиградские мальчишки да молодцы заигрывали с ней, подмигивали и осыпали комплиментами, но никто так прямо, смотря в глаза и почти касаясь руки, не говорил о своих чувствах. Внутри стало тепло, будто солнечные лучи прорвались сквозь грудь